Народ снова развеселился.
— Пусть кудахчет, Сэм! Пусть кудахчет, как наседка!
Дантиста стали тыкать лопатой, пока он не издал жалкую имитацию куриного кудахтанья.
— Громче! Громче!
Доктора Бэрроуза снова пнули, и в этот раз ему удалось издать этот несчастный звук достаточно громко, чтобы удовлетворить толпу. Смех отразился эхом от домов, долетев даже до реки, где у причала сгрудились баржи.
— Тащи сюда шпиона, Сэм!
— Задай ему как следует!
— Покажи нам этого выродка Старбака!
Мужчины схватили Старбака, отвязали его и погнали в сторону повозки. Им помогал кожевенник, беспрестанно пиная и толкая беспомощного юношу, выплевывая на него свою ненависть и издеваясь над ним, в предвкушении того, как будет унижен щенок Элияла Старбака.
Пирс натянул шляпу дантиста на его комичную, покрытую дегтем и перьями голову. Дантист дрожал и молча всхлипывал.
Старбака с силой стукнули о колесо повозки. Сверху протянулись руки, схватили его за шиворот и подняли наверх.
Люди напирали на него, он больно ударился коленом о край повозки, а потом его бросили на ее дно, где его ладони вляпались в теплые лужи пролитого дегтя. Сэм Пирс поставил Старбака на ноги и повернул его окровавленное лицо в сторону толпы.
— Вот он! Выродок Старбака!
— Разделай его, Сэм!
— Засунь его туда, Сэм!
Пирс наклонил голову Старбака над баком, держа его лицо лишь в нескольких дюймах от вонючей жидкости. Когда бак украли, то не прихватили горящий под ним уголь, но он был достаточно большим и наполнен доверху, так что почти сохранил температуру.
Старбак попытался дернуться, когда прямо под его кровоточащим носом медленно лопнул пузырь. Смола лениво булькала, а Пирс снова поставил его прямо.
— Снимай-ка одежду, ублюдок.
Чьи-то руки стянули со Старбака сюртук, оторвав рукава и спинку.
— Догола, Сэм! — возбужденно закричала женщина.
— Пусть его папаше будет о чем проповеди читать!
Один из мужчин подпрыгивал у повозки. Рядом с ним стояла маленькая девочка, прижав ладонь ко рту и вытаращив глаза. Дантист, которого теперь все позабыли, сидел на козлах повозки, делая жалкие и бесполезные попытки отскрести горячий деготь от спаленной кожи.
Сэм Пирс помешал смолу. Кожевенник снова оплевывал Старбака, а седовласый мужчина теребил его пояс, расстегивая пуговицы на панталонах.
— Не вздумай обоссать меня, щенок, или оставлю тебя без причиндалов, — он стянул брюки до колен, вызвав в толпе одобрительный визг.
И вместе с ним прозвучал выстрел.
Звук выстрела разорвал неподвижный воздух уличного перекрестка, вспугнув с крыш складов, окаймлявших Шокоу-Слип, стайку птиц.
