— Пошли, мистер.
Старбак последовал за Траслоу по поляне. В теплом вечернем воздухе жужжали мухи. Старбак засунул библию под мышку, чтобы избавить от нее израненные ладони, и попытался разъяснить Траслоу это недоразумение.
— Я не рукоположен, мистер Траслоу.
— Что означает не рукоположен? — Траслоу остановился на краю поляны, расстегивая грязные джинсы. Он уставился на Старбака, очевидно, ожидая ответа, а потом начал мочиться. — Это отгоняет оленей подальше от урожая, — объяснил он. — Так что означает «не рукоположен»?
— Это значит, что меня нельзя назначить пастором.
— Но ты же выучил эту книгу?
— Да, большую ее часть.
— И можешь быть рукоположен?
Старбака в тот же миг охватило чувство вины из-за мадемуазель Доминик Демарест.
— Я вообще не уверен, что я хочу стать священником.
— Но можешь им стать? — настаивал Траслоу.
— Полагаю, что да.
— Тогда ты мне подходишь. Пошли.
Он застегнул штаны и сделал Старбаку знак подойти к деревьям, где на ухоженном клочке травы под покрытым яркими красными цветами деревом находилась одинокая могила.
Могила была отмечена широким куском дерева, воткнутым в землю и содержащим единственное слово: «Эмили». Она выглядела довольно свежей, ее усыпанный опавшими лепестками холмик еще не порос травой.
— Она была моей женой, — сказал Траслоу удивительно слабым, почти робким голосом.
— Сожалею.
— Умерла на Рождество, — Траслоу моргнул, и внезапно Старбак ощутил волну печали, которая исходила от этого низкорослого и упорного человека, такую же горькую, сильную и непомерную, как и более привычные волны насилия, которые он излучал.
Казалось, что Траслоу потерял дар речи, будто в мире больше не было слов, чтобы выразить то, что он чувствует.
— Эмили была хорошей женой, — наконец произнес он, — и я был ей хорошим мужем. Она сделала меня таким. Хорошая женщина может сделать таким и мужчину. Она могла сделать мужчину хорошим.
— Она была больна? — неловко поинтересовался Старбак.
Траслоу кивнул. Он снял свою засаленную шляпу, неуклюже сжимая ее в сильных руках.
— Кровоизлияние в мозг. Это не было легкой смертью.
— Сожалею, — не к месту заявил Старбак.
— Один человек мог ее спасти. Янки, — Траслоу произнес последнее слово с едкой ненавистью, заставив Старбака поежиться. — Модный доктор с севера. Он посещал родственников в долине в день благодарения, — он мотнул головой на запад, показывая на долину Шенандоа, лежащую за горами.
— Доктор Дэнсон рассказал мне о нем, сказал, что он делает чудеса, и я помчался туда и умолял его приехать и осмотреть мою Эмили. Ее нельзя было передвигать, видишь ли. Я умолял его на коленях.
