Мои ожидания вполне оправдались, старик только пожал плечами и слегка поморщил свой высокий лоб цвета воска.
— Не слышал про такую. Впрочем, сейчас их столько развелось, что немудрено. Раньше проще было: десяток центральных, остальные — областные и районные, не запутаешься. Это что ж у вас, ежедневная газета? — все-таки уточнил он.
— Нет, еженедельник. — Я знала, что такой ответ еще более облегчит мне жизнь, потому что иллюстрированные еженедельники возникали с особенной частотой, как вулканические прыщи на лице подростка.
— Ну хорошо, и что же вас ко мне привело?
Я решила, что беседа наконец потекла в нужном мне русле, и устроилась в старом кресле, стоящем у окна.
— Решили порадовать читателей интервью с интересным человеком.
— Так уж и интересным, — недоверчиво отозвался Иратов. — Где вы вообще мой адрес взяли?
Здесь я могла не брать на душу лишнего вранья:
— Узнала в антикварном салоне.
— Понятно, — хмуро заметил старик. — Значит, они все-таки решили провести эту барахолку. Меня тоже звали, да я отказался, мне такие мероприятия не по вкусу… Кстати, — спохватился он, — что вы собираетесь про меня писать? Я, честно говоря, в широкой огласке не заинтересован. Те, кому нужно, и без того про меня знают, а вы напишете, найдутся какие-нибудь идиоты, которые решат, что здесь можно поживиться. Время-то какое!
— Мы ведь можем обойтись без имен, если вы желаете, просто расскажем читателю об особенностях вашего увлечения, о том, почему вы посвятили ему всю жизнь. — Торопясь его успокоить, я плела уже совершенную чушь. — Я ведь все понимаю, тем более что вас уже грабили, как я поняла… — Произнеся последнюю фразу, я прикусила язык — не исключено, сболтнула лишнее. Во всяком случае, проявила интерес к давнишней истории.
— Ну, то было давно, — невозмутимо изрек Иратов, но в его надтреснутом старческом голосе я уловила тайную и мучительную печаль. — Слава Богу, это было давно. Теперь бы, наверное, я такого уже не пережил.
Видя, что он не торопится меня отшить, я решила гнуть свою линию напропалую, во всяком случае, до тех пор, пока Иратов не выкажет явного неудовольствия.
— Извините за бестактность, из вашего разговора с племянницей я поняла, что вы потеряли сына…
— Потерял, — вздохнул коллекционер, — и сына, и… Я тогда потерял все, что мне было дорого. — Он замолчал, склонив голову на грудь.
Я продолжала допытываться, в любой момент ожидая, что он оборвет мое любопытство:
— Сын ваш тоже увлекался… коллекционированием?
