» под заголовком «Удивительные приключения и редкостное чванство мастера Тиля Совозеркального» (
The Marvellous Adventures and Rare Conceits of Master Tyll Owlglass), можно судить, что он с детства был знаком с немецкой литературой. «Я отлично помню, как еще маленьким ребенком подружился с этим ловким, пусть и неуклюжим героем», – писал он. В предисловии ко второму изданию, вышедшему из печати на Рождество 1859 года, он упомянул, что «это чуть ли не первая прочитанная мной книга, и я по сей день помню, при каких обстоятельствах она ко мне попала».
Я полагаю, что он, в основном, получил образование за границей, и его необычно широкая сфера знаний и интересов, со всей очевидностью проявившаяся к двадцати годам, никак не могла быть продуктом лишь краткосрочного пребывания при дворе графа Аппоньи в качестве учителя. Перепись 1851 года и ни много ни мало 17 сообщений в «Замечаниях и вопросах» (Notes and Queries) за тот же год свидетельствуют, что тогда он уже жил в Лондоне и славился разносторонними образованием и эрудицией, которыми вряд ли мог обогатиться в любой современной ему общественной или частной школе40.
Принадлежащее ему «Слово к литераторам Англии» (A Word to the Literary Men of England), опубликованное в «Замечаниях и вопросах» от 1 марта 1851 г., содержало призыв к созданию в стране ученого общества, призванного спасать и оберегать древние манускрипты на греческом, латинском, древнеанглийском, норвежском, зендском (древнеперсидском) и еще десятке восточных языков. Через несколько месяцев он писал: «До сих пор мне удавалось воплощать свои планы в жизнь, поскольку за последнее время, в годы проживания на континенте и за время, прошедшее с моего возвращения, удалось учредить в России, Сибири и Татарии, Персии и Восточной Европе пункты поиска и обработки достойных внимания манускриптов».
В выпуске «Замечаний и вопросов» от 6 сентября 1851 г. говорится, что на некоторое время он выезжал из Австрии и даже добрался до отдаленной прусской провинции Померании, где обсуждал судьбу известного археологического заповедника Юлин с графом Кессельрингом, представителем славного прибалтийского дворянского рода. Его «Заметки о Юлине» (Notes on Julin) 41содержат объемный перевод с немецкого, который явно мог быть выполнен только тонким знатоком и ценителем этого языка.
В предисловии ко второму изданию перевода «Тиля Ойленшпигеля» он упоминает, что видел себя писателем с самого раннего детства. Первой серьезной работой на этом поприще стал для него перевод работы Л. Р. Лепсиуса «Письма из Египта, Эфиопии и т. д.» (
