Службы Сергия ничем не напоминали откровенную вялость прежнего батюшки, и уже через пару месяцев в соборе было не протолкнуться: «на Сергия», как на концерт, приходили не только верующие, но и просто истосковавшиеся по духовному общению люди. Сергий затеял реставрацию собора, который едва не осыпался от старости и долгого использования в качестве кинотеатра. Привыкнув к приходу, будущий владыка предчувствовал скорое расставание. Оказался прав: теперь его «перебросили» в Успенский монастырь на Трансмаше, да еще и нагрузили всевозможными епархиальными обязанностями. Через пять лет Сергий стал игуменом, потом архимандритом, последовавший за ним епископский сан, как признавали в епархии, он тоже заслужил по праву. Вскоре тогдашний архиерей Димитрий покинул кафедру, и еще теплое место — неожиданно для всех — отдали Сергию. Епископу тогда исполнилось тридцать пять лет.
Местный клир, доселе живший полудремой размеренного спокойствия, внезапно очутился в центре водоворота по имени Сергий: новый архиерей требовал чуть ли не с каждого батюшки полный отчет по службе и доходам, завел моду к общим собраниям, пытался подружиться с властями… Пожилым, старого розлива священникам владыка Сергий казался выскочкой и карьеристом. Спокойного житья при нем и след простыл — епископ вмешивался в сугубую жизнь даже самого скромного прихода, и нельзя сказать, чтоб духовенство его любило. Нрав у архиерея был отнюдь не сладким, епископ часто взрывался и орал на провинившихся так, что даже птицы на улице недоуменно смолкали. Жаль, что мало кто видел, как епископ молится и кается после каждой такой взбучки…
Клирики не любили епископа, зато паства его обожала. После литургии в храме Всех Святых владыка долго и неспешно благословлял всех желающих, потом взмахивал рукой, покрытой сотнями поцелуев, и звал прихожан в трапезную. Выпив кружку чаю, черного и густого, как земля, владыка Сергий читал вслух из Евангелия, всегда неожиданно спрашивая у прихожан: «Поняли, что я сейчас прочитал?» Он никогда не путал имена с лицами, с первого взгляда запоминал новых людей в храме, новых священников в епархии.
Владыка не любил чинных бесед в кабинете, и если хотел поговорить с кем-то из священников приватно, то происходило это обыкновеннее всего на кладбище, которое разбегалось от храма тесными рядами могил. Отец Артемий со временем проложил дорожку в епархиальное управление и часто сопровождал архиерея в этих прогулках. Епископ вел себя с ним запросто, и если бы священник Афанасьев водрузил на одну чашу своих личных весов советы владыки, а на другую — центнер золота, то, видит Бог, золото взлетело бы на воздух!
