Одиночество не было мне в тягость. Из-за мрачной истории с наследством я после смерти матери, тремя годами ранее, поссорился со своими сестрами. С тех пор мы не виделись. Отца я знал мало. Он скончался от сердечного приступа, когда мне было семнадцать. Я был поздним ребенком: когда я родился, отцу было почти пятьдесят, и, как это часто бывает, я стал его любимцем. Он запомнился мне авторитарным усачом, часто поднимавшим на меня руку. Отец держал в черном теле мою мать и сестер и только и делал, что отдавал нам приказы. И все же в глубине души я боготворил его. Он умел заставить относиться к себе с уважением. После его смерти я вдруг стал хозяином дома. Пришел мой черед браниться и топать ногами.
Такой была моя жизнь во всей своей бессодержательности. Она вырисовывалась передо мной – длинная банальная дорога, монотонность которой нарушали только вылазки с Матье по вторникам и теннисные партии со Стефаном, похожие на внезапное мимолетное появление лани, перебегающей через полотно асфальта. Я готовился к тому, что так и встречу старость.
По крайней мере, я так думал.
Бержераковский нос доктора Лакотта дернулся, зажатый между пухлыми щеками, словно устрица, на которую брызнули лимонным соком. Расстегнув на груди рубашку, я лежал на смотровой кушетке и рассматривал его полное лицо, пока доктор напряженно вслушивался в биение моего пульса. Молчание врача меня беспокоило.
Я чувствовал себя неважно, и началось это не вчера. Я Плохо спал, ел без аппетита и слишком много пил. У сигарет появился непривычный горьковатый привкус, а от первой утренней, которая всегда была моей любимой, меня начинало тошнить. Я просыпался усталым, с неприятным вкусом во рту. Голова гудела, виски сжимал невидимый стальной обруч. По вечерам мои ноги наливались так, что трудно было стащить с них туфли, а на щиколотках оставались полоски от носочных резинок, вдруг ставших слишком тугими. Я стал часто задыхаться. Если приходилось подниматься по лестнице или пробежаться, я долго не мог перевести дух, а ноги начинали сильно болеть. Я стал чаще задумываться о том, что надо больше отдыхать, вести более здоровый образ жизни, щадить себя. Пойти к доктору… Но ведь я еще молод и впереди чуть ли не полжизни!
И вот однажды мы со Стефаном, как обычно, встретились, чтобы поиграть в теннис. Разминаясь, я почувствовал, что рука вдруг налилась свинцом и стала такой тяжелой, что я с трудом мог ее поднять. Сжав зубы, я изо всех сил старался отбивать подачи Стефана. Пот струился по моей шее, заливая спину и грудь. Перед глазами мелькали «мушки».
