- А не обращай внимания... Магичество дурью мается. Я говорю, у тебя другой настойки нет?
Вилен смерил наёмника грозным взглядом, но почувствовал острую потребность в чём-то успокаивающем...
***
Моя работа шла своим отдельным чередом от излияний наёмника и трактирщика. Жихари не могли в полной мере говорить, но бодро вырывали слова из уже сказанного и составляли вереницу из чужих голосов и интонаций. В этом доме они жили издавна и ладили с хозяином вплоть до его кончины. Потом пришел другой и пригрозил им, если они отсюда не уйдут, то... Тут они замялись и продолжили с момента запустения трактира. В сумеречные годы сюда кто только не забредал и путники, и охотники, и хищная нечисть. Противопоставить им они ничего не могли и предпочли прятаться и пережидать ненастное время, пока однажды не додумались спрятаться в банках, но впали в спячку он нехватки еды и воздуха.
Трудности в общении мешали только в начале, а потом мы разговорились и всю ночь напролёт жаловались на жизнь, а наутро встретили спустившегося Вилена мирным и доброжелательным уведомлением, что у него появились новые работники. Мне они смущённо признались, что с детства увлекаются кухней и были бы счастливы поделиться своими знаниями. Вольг радостно потёр руки: "Хоть сносно поедим на дорогу!". А на вопрос, что он делал до этого, он попросил не сравнивать.
- Тогда за работу. Постояльцы уже встают. - У трактирщика явно болела голова, но держал себя в руках изо всех сил. Жихари переглянулись и с писком просочились в стену. Наверху громыхнули котелки. Мы наперегонки рванули к лестнице посмотреть, как студенцы готовят завтрак.
В кухне посветлело и стало в разы чище, а затопленная печь, важно выдыхала жар. Бесцветные "руки" с клубящимися внутри пузырьками начищали овощи - заглотнут в себя, а потом уже абсолютно чистую выплюнут в тарелку. К слову, этаким образом они управлялись со всем: и с грязной посудой, и с едой. Кто-то взялся замешивать тесто, следующий отправился обжаривать заправку, а остальные продолжали наводить свой порядок: выкидывая, счищая слои гари или просто переставляя в другое место, в процессе отращивая лапы, ноги, руки, носы и даже крылья - его удивление читалось большими рунами, когда вместо ушей отросли белые симпатичные крылышки.
За окном зазвучали птичьи песнопения, и я решила оторваться от занимательного подглядывания и немного вздремнуть. Преспокойно дошла до своей комнаты, щелкнула замком и онемела на несколько минут...от безысходности. Один полосатый негодник вновь каким-то образом пробрался в комнату, естественно расположившись на единственной кровати. Мордой зарылся в подушку, раскурочил постельное белье, скинул одеяло, растянувшись во всем этом безобразии, к большему удобству свесил заднюю лапу и во сне нервно поддёргивал кончиком хвоста.
