Вокруг уже вынутого из петли тела суетился судебный медик, которым наконец-таки укомплектовали штат полицейского управления. Толстый, небольшого роста, с маленькими невыразительными бегающими свиноподобными красными глазками и широким носом-картошкой, врач имел вид человека нездорового и пьющего. Его широкий, с залысиной лоб то и дело покрывался испариной, а пересохшие губы и слегка трясущиеся руки свидетельствовали о наступившем тяжелом похмелье. Да и фамилия была под стать пороку – Наливайко Анатолий Францевич.
– Это не квартира, а какое-то чертово логово. Мало того, что коты – слуги дьявола, так еще вместо образов висит какая-то заморская журнальная цветная картинка – то ли баба, то ли мужик переодетый – с итальянским названием «Джоконда». А на столе – книжица толстенная, тоже далеко не Библия. Одно название препакостное чего стоит – «Черная магия смерти». Вот и дочитался до умопомешательства, – ворчал медик, укладывая на пол снятый с пеньковой веревки труп.
– Уж и не говорите, Анатолий Францевич. Прямо апокалипсис какой-то, – согласился Поляничко и, троекратно перекрестившись, полез за своим любимым нюхательным табаком.
– Интересный вы человек, Ефим Андреевич. Столько слов иностранных знаете. Вот кто, к примеру, этот самый Апокалипсис? Не иначе как грек какой-нибудь известный? – с явным подобострастием нахваливал шефа Каширин.
– Апокалипсис есть конец всего человечества, – ответил за Ефима Андреевича Леечкин.
– Не совсем так, господа. Это часть Библии, одна из книг «Нового Завета», пророчество о конце света, – проговорил узнаваемый голос. В дверях стоял Ардашев.
– Ах, здрасте, здрасте, Клим Пантелеевич. Никак без вас обойтись не можем. Вот загадка так загадка: то ли Кукушкин вначале кота повесил, а потом и себя порешил, то ли котяра жирный хлюпика этого вздернул, а после от тоски гробовой по хозяину веревку за крюк закинул, да и наложил на себя сердечного лапы, а? Помогите разобраться, сделайте милость! – насмешливо подмигивая Леечкину, острил Каширин.
– Ценю, Антон Филаретович, я в людях чувство юмора. И, признаться, над вашей шуткой стоило бы задуматься. Как ни странно, но многое, о чем вы сказали, при наличии определенных обстоятельств может иметь некоторый смысл. Вот я и зашел сюда, оттого что в этом самоубийстве есть некоторые, не совсем понятные мне детали. И с вашего, Цезарь Апполинарьевич, согласия, я бы хотел здесь присутствовать, – адвокат обратился к судебному следователю Леечкину. – Видите ли, Захар Захарович был не только известный библиоман, постоянный клиент моего книжного магазина, прекрасный реставратор старинных книг, но и великолепный эксперт. Сегодня мой приказчик Савелий ждал его в два часа пополудни в «Читальном городе». Он обещал проверить подлинность первого издания Некрасова, якобы с автографом автора. Его нам предлагала приобрести супруга почтмейстера – госпожа Гайваронская. Да только не суждено было. – Со скорбным выражением лица Ардашев повернулся в сторону убранного простыней трупа хозяина жилища и прикрытого полотенцем убитого кота. – Могу ли я осмотреть квартиру? – с вопросом к Цезарю Апполинарьевичу обратился адвокат.
