– Мы должны немедленно допросить этого вашего сообщника! – опять вмешался в допрос сыщик.
– Пожалуйста. В любое время. Только это никакой не сообщник, а мой приказчик Лаврентий. Думаю, господа, вам понятно, что убивать Бескудникова мне было просто невыгодно.
«Вот уж, действительно, ситуация. А решать все равно мне. Ошибешься с арестом – конец карьере. Прощай следующий классный чин. Придется остановиться на самом простом варианте», – мысленно рассуждал следователь.
– Ну что ж, я думаю, все свободны, за исключением цирюльника. Его все-таки придется задержать, – не сказал, а выдохнул с некоторым сожалением Леечкин.
– Извините, Цезарь Апполинарьевич, но я думаю, что в таком случае мы совершим непростительную ошибку, оставив настоящего преступника на свободе, – изрек Ардашев, открывая любимое монпансье.
В комнате воцарилось молчание, и только ее хозяин, находясь в простодушном неведении, переспросил:
– Вы хотите сказать, что сейчас в этом здании находится настоящий убийца?
– Да, господа. Именно так, – выбирая глазами себе будущую «жертву» среди разноцветных конфеток, ответил присяжный поверенный.
– Надеюсь, господин Ардашев назовет нам имя мерзавца, из-за которого всем пришлось перенести столько неприятных минут, – с некоторой дрожью в голосе обратился к адвокату управляющий банком.
– Безусловно, – ответил Клим Пантелеевич, убирая назад в карман коробочку леденцов «Георг Ландрин». Этот, как вы только что выразились, мерзавец и есть директор «Северо-Кавказского сельскохозяйственного банка» Матвей Петрович Попов, то есть вы, – оглушил присутствующих Клим Пантелеевич.
Неожиданный поворот событий, словно заклинание колдуна, приморозило всех на месте, и слышно было, как за окнами громко спорили с ветром стройные молодые тополя, забрасывая пухом умытую майскими дождями землю. И только губернский секретарь Каширин, в удивлении открыв рот, так и остался стоять, словно деревенский дурачок на осенней ярмарке. Адвокат тем временем продолжал:
– Откровенно говоря, господа, еще два часа назад я понял, что преступником является банкир. Если вы внимательно посмотрите на его темный пиджак, то заметите, что цвет по тону слегка отличается от брюк, да и в рукавах он ему несколько великоват. Цезарь Апполинарьевич внимательно осмотрел каждый дюйм материи, в надежде найти следы крови, но, к сожалению, не обратил внимания на весь костюм целиком. Разумеется, на нем нет кровавых следов, да это и неудивительно, ведь он принадлежит покойному. А пиджак Матвея Петровича, забрызганный кровью Бескудникова, висит в шкафу комнаты отдыха № 3. Час назад уже стало смеркаться, и при тусклом боковом свете керосиновой лампы рыжие следы крови заметны лучше, чем при дневном. Убиенный перед бритьем свой пиджак снял, оставшись в сорочке, вот поэтому он и не был забрызган хлынувшей из сонной артерии кровью. Это легко доказать, стоит лишь вывернуть наизнанку подкладку правого кармана, висящего сейчас в номере, и, я уверяю вас, там вы найдете вышитые инициалы господина Попова – «М.П». Очень может быть, что и на вывороте карманов пиджака, который сейчас одет на директоре банка, тоже имеются инициалы «В.Б.» – Владлен Бескудников. Хотя довольно и первого доказательства. А вообще-то делать такие ярлыки – старый обычай, принятый на Востоке у всех портных. Мне приходилось сталкиваться с этим в Персии. Делается это, чтобы потом не перепутать на выдаче костюмы. Так поступает и модный в Ставрополе мастер кройки и шитья Левон Ароян, у которого, судя по всему, и выполнялись оба заказа. Согласитесь, это достаточно легко проверить. Ну что, Матвей Петрович, соблаговолите вывернуть правый карман? – вежливо поинтересовался Ардашев.
