Валерий Анатольевич повернулся к телевизору. Может, в самом деле уехать? Не в Лондон, конечно, бабла не хватит, туда паханы другого уровня едут. Во Францию, Испанию, к морю. Вопрос, получится с фраерами жить? Куда они денутся! Это как раз не вопрос. На что жить? Вот вопрос. Не общак же пилить — люди будут сильно недовольны.
- А, махновец, здорово, братское сердце! Давненько не жаловал.
Махно вошел в комнату в сопровождении высоченного парня с челюстью как ковш экскаватора. Громила пригнулся, чтобы не задеть притолоку, встал у двери, вцепившись взглядом в гостя.
- Новый боец? - спросил Махно, пожимая руку и приобнимая хозяина.
- Гера. Только откинулся, вот пока при себе держу, думаю, куда пристроить. Проходи, присаживайся. Водочки, косячок?
- Спасибо, нет.
Гера за спиной хмыкнул. Махно обернулся. Гера смотрел ему прямо в глаза сверху вниз, челюсть выдвинулась еще дальше, концы губ чуть опустились.
- С чем пожаловал, Махновец?
Махно перестал рассматривать бойца, шагнул к столу. Сел одновременно с хозяином.
- Нужны две трубки с симками.
- Больше ничего?
- Пока нет.
- Хорошо, сейчас найдем.
- Гера, слышал? Позвони Паяльнику, пусть привезет.
- Погоди, Гера. - Махно обернулся и уточнил, не поднимая головы. - Паяльнику скажи, чтобы симки не были оформлены не на одного и того же бомжа.
Гера посмотрел на Вальтера. Тот кивнул. Подручный вышел. В такт шагов грубый голос за дверью становился тише:
- Паяльник, узнал? Притарань две трубы непалевные с симками. Только вот чего...
Вальтер смотрел на человека, с которым провел восемь или девять - память уже подводит - лет в одной колонии. Причем в разное время: он вышел, погулял, снова сел, а махновец развлекался в зоне разве что походами в шизо. И ведь не меняется ни черта — как был жилистый бес, так и остался, только волосы белее стали. Приоделся, хотя фраером не был. А кто он, задавал себе вопрос Вальтер. Не мужик, не вор. Сам по себе. Были такие, но быстро определялись. В лучшем случае становились мужиками. А этот на работу болт забивал принципиально. «Лучше кашки не доложь...»
- Как, брат, в новой жизни? Как в другую страну приехал?
- Да, страна другая. Не моя.
- Ты же таким патриотом был. - усмехнулся Вальтер. - А народец как тебе?
- Плевать.
- И то верно. А ты, помнится, правду людям хотел открыть. А эта твоя правда не уперлась никому! Огорчительная вещь — правда. Человечек любит себя очень, представляет себя неебаца каким героем в неебацца какой счастливой стране. Так человечку жить легче. А ты ему правду в нос! Которая сплошь из дерьма. Человечек будет тебя слушать? Как же! Скорее прибьет тебя за такую правду. Ладно, нашел, кого искал?
