«В знак неизменного чувства, – гласила надпись, – от вашего друга, который умеет ждать, – Хулио Альвареса».
Селия положила карточку на столик и лениво смежила веки. Сквозь дремоту до нее доносились звяканье кухонной посуды, шаги Матильде, которые нельзя было спутать ни с чьими другими, шумные вздохи прислуги, беготня детей, игравших в коридоре в прятки, и приглушенная музыка по радио.
Когда Селия пришла в себя, Матильде уже была в ее комнате, радио громовым голосом передавало последние известия, свет, проникавший сквозь жалюзи, испещрял ковер желтыми полосками.
– Что с тобой? – спросила Матильде. – Ты плохо себя чувствуешь?
– Плохо? – переспросила Селия. – Почему я должна плохо себя чувствовать?
– Ты лежала на кровати с закрытыми глазами, и я подумала…
– Я только что с прогулки и немного устала.
Наводящие вопросы сестры всегда приводили ее в бешенство. Селия приподнялась на постели, как бы давая понять, что разговор окончен, но Матильде не двинулась с места и продолжала ее разглядывать.
– Ты мало спишь, – сказала она наконец. – Сегодня ты могла бы отдохнуть… Не понимаю, почему ты так рано встала.
– Мне не спалось. Вчера у меня кончились таблетки.
– Брось ты эти таблетки, – воскликнула Матильде. – Сколько раз нужно говорить тебе, что они только причиняют вред?
– Сеньора Ровира принимает их и спит очень спокойно…
– Сеньоре Ровире шестьдесят лет.
– Не понимаю, какое это имеет отношение к тому, о чем я говорю.
– А я понимаю… Нелепо, когда девушка твоего возраста вынуждена принимать пилюли перед сном.
Просто удивительное упорство! В жизни Селия не встречала ничего подобного. У нее невольно вырвались слова:
– Не моя вина, что я не могу спать.
Она тут же поняла, что совершила ошибку. Глаза Матильде заблестели.
– Заблуждаешься, – сказала она. – Если бы, вместо того чтобы вести такую жизнь, какую ты ведешь, ты хорошенько поразмыслила над своим будущим, все немедленно изменилось бы.
– Изменилось? – хрипло спросила Селия. – Это каким же образом?
– Посмотри на меня. С тех пор как я вышла за Сантьяго, все представляется мне в другом свете. Я стала другая. Совершенно другая женщина.
– Ради бога, – сказала Селия, расстегивая блузку. – Я хочу переодеться.
С явной досадой Матильде повернулась на каблуках. Раздеваясь, Селия услышала, как она сказала:
– Поторапливайся. Обед на столе.
Когда спустя некоторое время она вошла в столовую, Сантьяго и Матильде, глядя в окно, сидели на софе и ждали ее.
Селия заняла свое место во главе стола. Зять промямлил молитву. Затем Матильде потрясла колокольчиком, призывая служанку:
