Но вот в зеркале появилась певица – великолепная в ослепительном свете направленных на нее прожекторов. Раздались аплодисменты, и Ута обернулся, чтобы разглядеть ее как следует. Мерцая, словно драгоценность, в своем наряде, усыпанном блестками, в юбке из развевающихся лент, женщина передвигалась по площадке, точно одурманенное светом насекомое.
На мгновение Ута представил себе, будто аплодисменты относятся к нему, а не к актрисе, и шутовски раскланялся на все стороны, подняв руки над головой.
– О, благодарю, благодарю.
Но тотчас же, вспомнив наказы Элисы, пробормотал:
– Не надо, не стоит растрачивать себя на пустяки.
Острые груди женщины, казалось, царили над толпой. Ута, сделав над собой усилие, облизнул губы и, как лунатик, направился к стойке, где его ожидала незнакомка.
– Возьми, прелесть, – сказал он, протягивая ей розу. – Маленький подарок.
Улыбаясь, женщина повернулась на своем табурете, чтобы Ута мог приколоть розу к ее платью.
– Я думала – вы ушли, – сказала она, когда он наклонился.
Ута пропустил мимо ушей ее замечание и заказал бармену еще рюмку коньяку.
– Вы здесь в первый раз?
– Да, в первый.
– Не знаю почему, но я готова поклясться, что где-то вас видела.
– Очень возможно.
– Вы, верно, нездешний?
– Нездешний.
– И далеко вы живете?
– Как когда. Каждую неделю я переезжаю.
– Вы любите путешествовать?
– Вот еще, – ответил он небрежно. – Меня выгоняют, потому что я не плачу.
Женщина расхохоталась и погладила его руку.
– Вы странный, – сказала она. – Я чуть было не поверила, что вы говорите всерьез.
Ута дружески похлопал ее по руке.
– Я стараюсь забыться, – сказал он.
– Забыться?
Она опять хотела что-то спросить, но Ута решил опередить ее: если уступить ей инициативу, возникнет опасность, что разговор безнадежно завязнет.
– В жизни не всегда делаешь то, что хочется, – заметил он.
– Уж это известно. Я и сама…
– Долг призывает нас именно тогда, когда мы меньше всего этого желаем… Например, сегодня я хотел бы остаться с тобой…
Чувствуя на себе взгляд темных, влажных глаз женщины, от печально махнул рукой и крепко сжал рюмку.
– Но не могу.
– Не можете?
– Да, не могу. Я только что получил приказ и должен немедленно возвращаться.
– Возвращаться? – повторила она, как эхо, – Куда?
– Название тебе ничего не скажет. К тому же, – добавил он, понизив голос, – я должен хранить тайну.
Женщина хотела поднести рюмку к губам, но, передумав, поставила ее на стойку.
– Вы военный? – спросила она.
Ута огляделся по сторонам, словно желая удостовериться, что их никто не подслушивает.
