Пребывание в реанимации влетает в копеечку и далеко не только государственную. Это по Конституции – лечение бесплатное. Но держава на ладан дышит, здравоохранение содержится по остаточному принципу, а лекарь-выпускник мединститута клянётся «Аполлоном, врачом Асклепием, Гигеей и Панакеей, всеми богами и богинями», [11] что будет направлять «режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением». [12] Только вот беда! Кроме сил и разумения, нужны снадобья, томографы, прочая техника – а всё ж, зараза, денег стоит! И вообще, жить хотят не только пациенты, но и доктора. И жить хорошо, а не лишь бы как! Вот и сдираются сумасшедшие «бабки» с друзей, родственников и прочих, кому дороги близкие и родные, угодившие на грань жизни и смерти.
Пациенту заметно полегчало, и Павленко вспомнил о телефоне.
Ольге казалось необычным, что за весь вечер – ни единого звонка. Аппарат, всегда «красный» от озабоченных поклонников, на этот раз будто освободил линию для главной новости дня – о победе Дмитрия.
Сердце встрепенулось от разорвавшего томительную тишину долгожданного звонка. И внутри всё оборвалось от дурного предчувствия, когда трубка донесла незнакомый голос:
– Ольга? Здравствуйте! С вами говорит доктор Павленко…
С тех пор и началась эта повседневная каторга. Когда Ольга поняла, что Дмитрию на ноги не подняться, в ней прочно укоренилось чувство вины, пусть и косвенной, за то, что не смогла отговорить любимого от идиотской затеи с боями без правил. Как ни просила-молила, его упрямство взяло верх. «На Канары ему, блин, захотелось. А теперь – койка да утка, вот и все твои Канары», – мысленно упрекала Ольга единственного и навсегда любимого мужчину, как ей прежде казалось. С Мамонтом, конечно, разобрались – по-тихому, но тоже без правил, впрочем, и без гонга, и без судей. Дмитрию, конечно, от этого пользы, как мёртвому от капельницы. Да и цель расправы состояла не в помощи Ягуару, а в нравоучении, чтоб другим неповадно было.
Каждый день Ольга уходит на работу с больным сердцем. Перезванивает домой чуть ли не ежечасно, доставая расспросами несчастных сиделок, а как только стрелки часов добираются до шести, Ольга срывается с места и бегом к Димке. Все об этом знают, директор тоже в курсе и никогда не задерживает Ольгу сверх положенного. Пикантности делу придают конфликтные отношения между Фёдором и Ольгой, а также явное неравнодушие к ней со стороны Толика Ерышева. Нередко он оказывается свидетелем ссор, и когда Фёдор переходит грань, допустимую в разговоре с женщиной, Ерышев за Ольгу всегда заступается. Со стороны такой протекционизм кажется причудливым: Толик на голову ниже Фёдора, да и по другим параметрам явно не в выигрыше.
