— Эмма, — досадливо морщась, начал он, но Эмма уже помогала ему сесть прямее (к своему стыду, сам бы он сделал это куда медленней и неуклюжей), уже выпростала и закатала рубашку у него на спине. Поглядела, подышала на его синяки и ссадины и сказала задумчиво:
— М-да… Ребра тоже сломаны?
— Одно. Но я знаю несколько удобных положений, при которых оно нам вовсе не помеша…
Эмма закрыла ему рот ладонью. Произнесла веско:
— Кароль. Не сегодня.
Глава 28
В которой выясняется, что портрет придется дописывать без оригинала
И возможно, даже не на этой неделе.
Кароль быстро поцеловал мою ладонь, я выдернула ее и отступила. Чудо, что его еще не привезли домой на щите со сломанным позвоночником! И ведь ни слова, что все-таки было столкновение…
— Что случилось?
Кароль, морщась, поправлял рубашку.
— Лошадь скинула.
Я кивнула и начала подбирать с пола выдернутые из волос кисточки.
— Угу. А кобылку-то, случаем, не Финеаром звали?
Кароль ухмыльнулся:
— Ну-у…
— А что, обязательно было ехать за ним самому? — Я сунулась под кресло, доставая закатившийся карандаш, и вылезла оттуда красная и злая. — Кароль, ты можешь хотя бы неделю посидеть спокойно, не встревая в очередную драку или не подвергаясь покушению? Хотя бы пока…
— Пока — что?
Оказывается, он шел за мной к мольберту. Обхватил меня и прижался всем телом, а губами — к уху. Я поежилась от удовольствия, но закончила твердо:
— …пока я не закончу твой портрет!
Кароль засмеялся и поцеловал меня в макушку, потом в шею. Я вывернулась, уперлась ему в грудь пучком подобранных инструментов.
— Кароль! Я зла!
Он вскинул руки.
— Я уже понял, раненый мужчина вызывает у тебя не сострадание, а только раздражение! Постараюсь на следующий сеанс прийти здоровым, чтобы он завершился удачнее! Для нас обоих.
Под его выразительным взглядом я поспешно поправила на груди шемизетку. На сегодня написание портрета и… все остальное явно закончено, да и за окном темнеет. Мы уже направились к выходу, как Кароль сказал неожиданно:
— А подари-ка мне какой-нибудь набросок!
— Да пожалуйста, выбирай, а зачем?
Кароль улыбнулся:
— Ну так… буду смотреть на себя и тебя вспоминать.
— Я пока еще никуда не делась, — опрометчиво сказала я, водружая на стол охапку Каролей всех мастей, ракурсов и качеств.
Кароль уставился, но вовсе не на наброски, а на меня. Произнес медленно:
— А ты что же, куда-то собираешься уехать?
— Н-нет… — а может, и придется собраться, и уже завтра! — Но, как известно, человек предполагает… а старухи судьбы всё прядут свою пряжу…
