вами уже найден. Или это он вас нашел?
Так как я отвечала ей непонимающим взглядом, хозяйка продолжала свои «тонкие» намеки дальше:
— Вы частенько возвращаетесь затемно, хотя раньше чуть сумерки — уже дома. А когда на прошлой неделе ходили в Ботанический сад, то даже не взяли свой мольбэрт, хотя обычно с ним просто не расстаетесь…
Кароль, нас спалили! Не возьмете ли мою милую квартирную хозяйку на шпионскую королевскую службу?
Я вежливо улыбнулась и взяла печенье. Грильда вздохнула, да так глубоко, что, кажется, затрещали пластины корсета — даже дома она считает неприличным обходиться без оного.
— Думаете, я ничего не понимаю? Ведь и я была молодой!
Едва не воскликнув: «Неужели? Никогда бы не подумала!» — я напомнила себе: терпение и такт. Такт и терпение. Это все разлагающее влияние Человека С Птицей — с ним я не боюсь показывать свои чувства, свой характер. И свой — увы, иногда волчий — юмор.
Тем более что в данной ситуации насмешки с моей стороны более чем неуместны. В сердечных делах дама Грильда действительно куда опытней: висящие дружным рядком на стене гостиной портреты трех ее «бедняжек-мужей» в изукрашенных рамках, так сказать, наглядно это подтверждают. И обо всех троих мне очень подробно и душевно поведано… Как, впрочем, и о нынешних благополучно здравствующих поклонниках. Тем более что сама Грильда обладает столь счастливой внешностью, что, даже тщательно суммировав все годы жизни ее почивших супругов, я не сумела понять, сколько же ей на самом деле лет: равным образом Грильде могло быть и тридцать, и сорок. А уж тайну о своем возрасте дама явно унесет с собой в могилу…
Трижды вдова лукаво погрозила мне пальцем.
— И я прекрасно помню волшебное сияние глаз влюбленной женщины!
Придется при возвращении из дома-мастерской заглядывать в зеркало — может, и я тоже обнаружу это самое сияние? Наверное, романтически настроенная Грильда сочла темные круги под моими покрасневшими от усталости глазами следствием любовных утех.
И мне вдруг пришло в голову: а не равнозначны ли для меня эти действия? Что из них приносит мне больше волнения и удовольствия?
Грильда приняла мою задумчивость за смущение. Проницательно прищурила голубые глазки; потянувшись через стол, ободряюще похлопала меня по руке пухлой ладонью.
— Не беспокойтесь, моя милая Эмма! Я совершенно вас не осуждаю. Вы вдова, еще очень молоды и, разумеется, можете надеяться найти свое счастье. Я лишь призываю вас оставаться столь же разумной и осмотрительной, каковой вы себя показали. Вы всегда можете довериться мне и попросить совета. Все, разумеется, останется между нами.
