В «восьмой сфере», которая упоминается в заглавии работы Вернера, вращались звезды. Все они были вкраплены в нее, словно драгоценные камни в корону. Такое их расположение объясняло, почему звезды всегда оставались на своих местах друг относительно друга, каждая в своем созвездии, хотя небосвод каждый день вращался вокруг Земли. Восьмая сфера, быстро вращаясь с востока на запад, тем не менее предательски обнаруживала и слабозаметный дрейф в противоположном направлении, который астрономы долгое время пытались объяснить. В космосе Коперника, напротив, восьмая сфера оставалась неподвижной. Ее кажущееся движение объяснялось вращением Земли. Но в своей критической рецензии Коперник не стал задерживаться на этом фундаментальном различии, а сосредоточился на технических ошибках Вернера.
«Итак, он прежде всего ошибся при вычислении времени». Вернер запутался в переводе дат египетского календаря на юлианский стиль, так что отнес некоторые наблюдения Птолемея к 150 году, хотя на самом деле, как продемонстрировал Коперник, они были сделаны на одиннадцать лет раньше — в 139 году. Затем Вернер усугубил свою изначальную ошибку, обвинив Птолемея и других античных астрономов в небрежной технике наблюдений, и тут Коперник утратил самообладание:
«Мы должны идти по стопам древних математиков и держаться их наблюдений, завещанных нам по наследству. И если кто-нибудь, напротив, хочет думать, что верить им не следует, то, конечно, врата этого искусства будут для него закрыты, и он, лежа у ворот, будет в горячечном забытье грезить о движении восьмой сферы, и вполне заслуженно, ибо он клеветой на древних хотел помочь собственным галлюцинациям. Ведь хорошо известно, что они наблюдали все эти явления с величайшей тщательностью и большим хитроумием». Вообще-то наблюдения Птолемея не были столь уж неопровержимыми, как страстно утверждал Коперник, но он защищал их, потому что они служили единственным фундаментом, на котором он строил свое сравнение.
Первопроходцем в деле изучения восьмой сферы был еще один почитаемый им древний грек — Гиппарх Никейский. За два с лишним столетия до Птолемея, около 130 года до н. э., Гиппарх составил карту неба, на которой были отмечены координаты и сравнительная яркость тысячи звезд. Коперник планировал использовать этот труд как основу для будущих исследований, но сначала сверил его с несколькими дошедшими до него наблюдениями более ранних астрономов. Как он и подозревал, созвездия не меняли своей формы на протяжении человеческой истории. Тем не менее их общее положение систематически сдвигалось. Например, Гиппарх наблюдал яркую звезду Спика в созвездии Девы на 6° западнее положения Солнца во время осеннего равноденствия, тогда как его предшественник Тимохарис в IV веке до н. э. в первую ночь осени увидел Спику в 8° западной долготы. Каждая звезда, которую проверил Гиппарх, сдвинулась за это время на те же два градуса, то есть на расстояние, вчетверо превышавшее видимый диаметр Луны.
