– Мяу, – сказала я, не открывая глаз, – мурр… Мне снились куклы и зайцы. Дай мне конфету, можно две, прямо в рот. Марфа у нас? Позови Марфу.
– А где у тебя конфеты? – ответил Андрей не своим голосом.
Это не Андрей, это Ирка… «А где у тебя конфеты?» – спросила Ирка.
…В спальню вошли: Никита, Алена с судками, Илья, замыкала колонну Мурка с Таксом на руках. Встали у моей кровати. С лицами. Ведь у меня сотрясение мозга. Мне показалось, это уютная ситуация, как будто моя мама с Викиной мамой озабоченно обсуждают мои гланды.
– Я собрала одежду, – сказала Мурка, – свитер голубой, свитер розовый, твои теплые колготки, твое лыжное белье. Говорят, там очень холодно.
Где там? Где Мурка собирается кататься на лыжах в моем белье? Когда я засыпала, был конец марта. Я – Рип ван Винкль, проспала целую вечность?
– Есть новости, – сказал Илья с видом главы знатного рода, объявляющего «мы разорены, нам нужно переехать в небольшой коттедж».
Новость первая. Пока я лечилась сном, был суд.
Суд? Суд…СУД?! Я просила синюю таблетку! Я не просила красную!
Был суд. По закону человека могут задержать на три дня, через три дня суд решает, выпустить или посадить в тюрьму. До суда было задержание, а теперь – арест. Марфа арестована по обвинению в участии в преступной группировке по продаже наркотиков под руководством Андрея. Марфу перевели в Кресты. Нанятый Мурой адвокат сказал: настораживает, что суд провели так быстро, значит, это кому-то нужно. Марфу могут держать в тюрьме, пока идет следствие: два дня, два месяца, год, сколько угодно. Адвокат сказал: главное было вытащить Марфу сразу.
– Дерьмо собачье, а не адвокат! – рявкнул Никита.
– Он хороший адвокат! Он проспал суд! Может человек проспать?… – кричала Мурка.
Мурка всегда кричит, когда чувствует себя виноватой. Но она не виновата. Никто не виноват: была ночь, у нас было сотрясение мозга, мы заплатили адвокату. Мы не знали, что у нас есть всего несколько часов! Если бы знали, мы бы… а что мы бы?…
…Свитер голубой, свитер розовый, колготки, лыжное белье – в белье из полартека не замерзнешь на горе при любом морозе. Там очень холодно. В камере.
Марфе холодно. Марфа такая худенькая, все время зябнет. Марфа голодная, ей страшно. Такое же острое чувство физической жалости я испытывала когда-то к новорожденной Мурке (2 кг 600 г, 46 см), мне было так больно, будто меня колют булавкой в сердце, и когда Мурка из комочка превратилась в толстенького веселого человечка, я радостно распрощалась с этой болью навсегда. А сейчас меня опять колют булавкой в сердце! Марфа такая маленькая, хрупкая, прозрачная! Если бы она не была такая маленькая, хрупкая, прозрачная!..Я давно забыла, как это больно, когда колют булавкой в сердце.
