– А ты же не завтракала, хочешь сейчас позавтракать? Ну и что, что вечер, все равно, – каша овсяная, омлет, булочка с маслом, – сказала Алена.
Никто меня не понимает. Как я могу есть, когда Марфа в тюрьме?… Вкусная Аленина каша, вкусный Аленин омлет… пока Марфа в тюрьме, я вообще не смогу есть ничего вкусного, для удовольствия, только для поддержания организма. Что мне делать?… Что мне делать, что мне делать, что мне делать?! Набрать в Яндексе вопрос «что мне делать?»? А если не найдется ответ, то в Гугле.
…А ведь я всегда думала, что если вести себя хорошо, то ничего плохого не случится. ЕСЛИ ВЕСТИ СЕБЯ ХОРОШО, ТО НИЧЕГО ПЛОХОГО НЕ СЛУЧИТСЯ. Конечно, я не имела в виду болезни или трагические случайности. Я имела в виду свои собственные уютные договоренности с мирозданием: я веду себя хорошо – хорошо учусь, выполняю все правила, а мироздание взамен хочет добра персонально мне – не случится ничего плохого. Ну, и само собой, не случится слов, которых не может быть в моей жизни – «арест», «предварительное заключение», даже слова «адвокат» не случится. Кажется, чего уж такого особенного я хотела?! А вот!.. Никто не получает всего, что хочет, даже я, принцесса мира. Оказывается, с каждым может случиться страшная незаслуженная беда, – взять того же графа Монте-Кристо… Но если граф Монте-Кристо, то есть Эдмон Дантес, – так почему не мы, не я?
Потому что! Потому что я не Эдмон Дантес! Не бедный моряк! Это я! Я у себя дома, это мой город! Мой Невский, мой Дом книги, я в этом городе как хозяйка у себя на кухне, по книгам моего деда и отца учатся студенты, моя бабушка лечила людей в блокаду, в мою маму был влюблен Довлатов, мой папа дружил с Бродским, я сидела на коленях у Ахматовой (в детстве я говорила «меня нельзя шлепать, у меня мемориальная попа!»), мои книги в витринах книжных магазинов, я часть культурного слоя, я защищена своим Питером, – меня нельзя шлепать! – С НАМИ ТАК НЕЛЬЗЯ! С НАМИ ТАКОГО НЕ БЫВАЕТ, с нами не бывает ГУУРМВДФСБФСКН!.. И не надо вспоминать Ахматову в тюремных очередях, то была общая беда, а это – подлое обвинение в продаже наркотиков!..Все это звучало напыщенно и глупо, я ни за что не смогла бы произнести это вслух. Но я ведь и не говорила это вслух, я мысленно произносила свою пламенную речь под одеялом. И очень сильно болело слева, где сердце.
– Очень болит слева, где сердце, – высунувшись из-под одеяла, сказала я, и все куда-то поплыло, и уплыло совсем, и последняя мысль была «вот и хорошо, вот и до свидания, не навсегда, конечно, а на время».
