Новая Ирина фирма была предприятием международным. И не только потому, что немалая часть производства располагалась за границей, но и потому, что наука, даже прикладная, давно уже никаких границ не признавала. Неудивительно, что главный инженер вел переписку с половиной мира. Ну, Европы – уж точно. И как бы хорошо он ни знал иностранные языки, но все-таки учил он их, как все мы, а потому появление Иры стало для него настоящим спасением. Теперь бóльшая часть переписки легла на ее плечи, и разговоры в том же скайпе тоже теперь чаще вела Ирина, особенно с японскими партнерами, которые упрямо не понимали английского языка Дим Димыча.
Но по дороге на работу девушки старались все-таки о конторе не вспоминать. Вот и сейчас Ирина рассказывала подруге о своем виртуальном друге, с которым познакомилась… да, почти год назад. Причем рассказывала не в первый раз, удивляясь интересу Таты к теме виртуальных знакомств как таковых.
– И ты так и не знаешь, кем он работает?
– Знаю, он такой… мастер на все руки. Говорит, что может построить все – от скворечника до дворца, и починить все, что ваще придумало человечество.
– Болтун. Такого не умеет никто!
– Да мне-то все равно, Тат. Даже если он не может ни построить, ни починить ничего вообще.
– Отлично. А живет он где?
– Не знаю. В личных данных написано, что в Нью-Йорке. Только сама знаешь, как этим анкетам можно верить.
– Знаю, – Тата кивнула и отхлебнула сока из пластиковой бутылочки: уж слишком жарким было утро.
– А так, думаю, живет он или в столице, или где-то рядом с ней. Слишком уж речь у него правильная, да и юристов, думаю, учат далеко не везде.
– Юристов?
– Ну да, я ж тебе рассказывала: он писал, что сначала выучился на юриста, а потом забросил это дело, чтобы людям пользу приносить.
– Так он богатенький Буратино, твой Темный Ангел… И родители у него, думаю, не бедствуют.
– Да Бог его знает. С одной стороны, абы кто на юрфак не поступит. А с другой, зачем ему тогда было идти в водопроводчики?
– Так, может, он ни в какие водопроводчики и не пошел, а тебе просто лапшу на уши вешает?
– А цель? Мы с ним как-то все больше о книгах болтаем, о театре, гастролях, музыке… Он даже о родных своих редко когда вспоминает. И очень немногословно.
– Ну мало ли, зачем лапшу вешать… Может, просто упражняется.
Ирина пожала плечами – минералка была уже теплой, но все-таки лучше, чем ничего.
– Может, и упражняется. И фотки с инструментами и в комбинезоне тоже присылал в качестве упражнения в качественной лапше?
