– Но хоть видеться-то мы будем? Тебя можно будет пригласить в театр? Или отвезти к Роджерсам? Или на море?
– Можно… Только нужно ли? Прощай, Старх, мне было славно с тобой. Только было. Уже не будет.
– Да, я все сказала верно. Не обнадежила его, не обозвала. Все верно…
На Ирин голос в комнату вошла Марина Борисовна.
– Что, моя девочка? Ты что-то говорила?
Девушка улыбнулась.
– Нет, бабуль, это я своим мыслям. Ну, чем ты будешь меня баловать?
– Вот вставай и полюбуйся сама.
Бабушка выплыла из внучкиной комнаты, на ходу надевая очки.
«Ох, бабуль, какое счастье, что у меня есть ты! Какое счастье, что я могу поболтать с тобой за утренним кофе. Или вечерком за чаем. Как хорошо, что у меня такой друг!»
Глава одиннадцатая
Июль 2010
– Привет, красавица!
– Добрый день, Ангел!
– Как успехи? Перевод сдала?
– Конечно. Разве может быть иначе?
– Умница!
– Спасибо (скромно опустила глазки к клавиатуре). А твои дела как?
– Идут неторопливо. Мы, ремесленники, нужны всем и всегда.
– Это же здорово, Ангел! И ты теперь с чистой совестью собираешься провести выходной?
– Угадала, умница моя. Хотя вряд ли мне так повезет, что я смогу пробездельничать целый день. Обязательно у кого-то что-то сломается. Вот тут сразу и вспомнят угадай о ком?
– Тоже мне бином Ньютона… О тебе, вестимо.
– Знаешь, я тоже ужасно люблю Булгакова. Но все ж таки «Белая гвардия»… как-то посильнее по душе бьет, чем «Мастер…». Не находишь?
– Ох, Ангел… Вот я тебя и поймала! У Булгакова-то было не так. Там было: «Подумаешь, бином Ньютона!» А моя фраза из Стругацких – это «Сталкер», только не фильм, а сценарий.
– Red, я просто не устаю тебе удивляться.
– Почему?
– Ты столько знаешь!
– Это моя работа – знать. Хотя не столько русскую литературу, сколько иностранные языки и всякие там термины то из теории литья под давлением, то из области низкотемпературной плазмы. Или высокотемпературной сверхпроводимости… Ты даже представить не можешь, сколько всякого я перевела за последние… лет пять, к примеру.
– Ага (я кивнул). С трудом это представляю. Но с каждым твоим рассказом все лучше понимаю, что рядом с тобой я просто ограниченный тупица.
– (Теперь я усмехнулась). Конечно, тупица – который больше любит раннего Булгакова, уважает Слая и Стэтхема, но при этом не терпит французского кино.
– Слушай, у тебя просто удивительная память. Мы же с тобой о французском кино месяца три назад разговаривали!
– Так я каждый ее упражняю, мой Ангел! Я тебе про бабушку свою рассказывала? А про то, чем она на жизнь полвека зарабатывает?
