Компьютер она уже выключила. Но теперь все время поглядывала то на чемодан, то на печально-черный монитор, прикидывая, не включить ли его вновь, когда сборы будут закончены. Но Марина Борисовна эти прикидки решительно пресекла.
– Никаких дел! Тебе еще поесть надо. И ванна уже почти набралась! Давай, Ириша, без глупостей. Успеешь еще, как приедешь. И работу с собой даже не думай брать! Позвони там кому надо и предупреди…
Бабушка была занудно права, но Ире понадобилась определенная сила воли, чтобы Марину Борисовну послушать. Она ушла в кухню, ужаснулась порции, которую бабушка решительно грузила на сковородку и сбежала в ванную, чтобы не скандалить без крайней надобности.
Ровно в одиннадцать тридцать Ирина закрыла за собой дверь квартиры. А еще через минуту решительный Дим Димыч грузил ее чемодан в багажник.
– Умница! Всего одним баулом отделалась!
Ирина недоуменно посмотрела на начальника.
– В прошлый раз с нами летала Люба. Мы с Бердским в каждой руке по ее сумке несли, не поверишь.
– Мне действительно не просто в такое поверить. Любовь Игоревна такая мудрая женщина.
– Она женщина, – пробурчал Дим Димыч. – И этим все сказано. Хотя бывают и еще более… Всякие женщины бывают, одним словом.
Ира промолчала – но глаза ее открылись еще шире. Уж очень Дим Димыч сейчас не был похож на самого себя. Обычно наглухо застегнутый на работе, раскованный на вечеринках, сейчас он был просто… Да, просто спокойным, уверенным в себе мужиком сорока пяти лет, ведущим машину по пустым ночным улицам.
– А машину, Дмитрий Дмитриевич? Ее кто-то заберет?
– Да кто ж ее забрать-то может, кроме угонщиков, Ир?
– Я думала, вы скажете жене, чтобы она забрала.
– Детка, я, к счастью, не женат. И пока не собираюсь. А машинка прекрасно на стоянке подождет меня – не первый же раз она меня ждет, привыкла, красавица.
И Дим Димыч погладил пальцами руль. Ирина улыбнулась краешками губ – это движение ей напомнило Аристарха, который почему-то считал свою «Субару» мальчиком, вернее, суровым мужиком. И обращался с ним так – осторожно и уважительно. А у главного инженера, значит, любимая балованная девочка. Забавно…
Дмитрий Дмитриевич уже видел эту Иринину улыбку – летящую, теплую. И в который раз поразился тому, насколько волшебно это легкое движение губ превращает девушку в красавицу с картин кого-то из великих. То ли «Дама с горностаем», то ли «Княжна Лопухина». А еще он подумал, насколько его спутница не похожа на ту женщину, с которой он уже почти привык делить и эту машину, и свое свободное время, и свои силы.
