– Понимаешь, Татусь, вот когда мы в Сети болтали или просто перебрасывались всякими фразочками, пусть совсем редко, у меня было ощущение, что мы соединены. Понимаешь? Между ним и мной протянута невидимая ниточка, а слова только… ну просто еще ниточки, другие…
– Понимаю, Ирочка. Когда можно и вообще ничего не говорить, но при этом чувствовать, что вы – одно целое…
– Ну да, примерно так.
– А вчера?
– А вот вчера ничего такого не было! Никаких невидимых ниточек, наверное, совсем наоборот – как будто в кокон оба спрятались. Или в доспехи. А потом ро-о-обко так пальчиком по закрытому забралу по очереди стучали. Оно откидывалось на минуточку и… и опять падало.
– Тебе книжки надо писать, Ирэн!
– Может быть, когда-нибудь писать и начну. Когда Игоревна мне прибавит зарплату и не навесит при этом очередных обязанностей…
Девушки улыбнулись: Тата – словам своей подруги, Ирина – несбыточности надежд. Хотя, в душе Ира часто признавала это, ей-то грех жаловаться! Есть друзья, есть работа … Есть странные поклонники… «И, потом, мне ж всего тридцать один! Я все успею!»
Шум проспекта подсказал, что до работы осталось всего несколько сот метров. И тут Татка, наконец, сообразила, что еще не спросила у Ирины.
– Но хоть номер своего сотового он тебе дал? Твой узнал?
Ирина подняла на подругу удивленные глаза.
– Ты знаешь, нет. Даже не спросил. Мне и самой в голову не пришло спрашивать его. Как-то привыкла, наверное, что мы и так все время на связи…
– Во дурища-то! Просто, дорогая, но у меня просто слов нет!
Ира кивнула – она совершенно не обиделась. Да и на что было обижаться? Татка-то за нее болеет, на ее стороне всегда. Вот и ругается от бессилия.
Глава восемнадцатая
Август 2010
Пятница всегда в любой фирме, лавке, конторе – день любимый. Если, конечно, следующая за ней суббота выходная. Сейчас и в «Энергоэкономии» царило некое ленивое настроение: заказ сдан, завтра можно отоспаться… или хотя бы чуточку расслабиться.
Но еще недавно все было иначе – суббота была днем рабочим, хоть и короче на целый час. И почему-то именно по субботам Бердский обожал приезжать на работу с самого утра, ровно к девяти, и самолично следить за тем, кто из сотрудников не проявляет служебного рвения.
Тата рассказывала, что он и совещания, порой действительно очень важные и нужные, тоже принципиально назначал на субботнее утро – и разработчики, толком не выспавшиеся, усталые за пять дней по-настоящему напряженной работы, вполголоса матерясь, с трудом собирались на эти совещания.
