— Астрид, познакомься, это Лосс, — говорит Ждан.
Я оказываюсь на грани обморока. Лосс! Лосс! О, Леди Судьба, он же легенда!
На губах Лосса вспыхивает улыбка, а мне теперь вообще дышать нечем. Разум застилает туманом, мысли путаются, но среди них чётко выделяется одна, бесконечно приятная: Вазур шепнул по секрету, что нам полагается промежуточная стажировка. То есть Лосс пришёл за мной? Он заберёт в город, и я увижу, как он работает.
Я смогу узнать, расспросить, выведать. И меня непременно возьмут на задание. Может быть, крошечное, а может быть, мизерное, но возьмут! Потому что это стажировка.
— Ну что скажешь, Лосс? — Голос старейшины Нила едва пробивается сквозь сладкий дурман.
— Очаровательная, но слишком маленькая. — И уже не старейшине, мне: — Милая леди, сколько вам лет?
— Пятнадцать, — отвечаю я.
Лосс опять улыбается. Только следующий его вопрос… он крайне неприятный.
— Что с весом? Каковы прогнозы?
— Сто — сто двадцать фунтов, тяжелее не станет. Она в отца пошла, а там все худые. Даже после родов не поправляются.
Мне вспоминаются тётки — сёстры папы. Да, худышки, обе. А папа не худой, но он жилистый. И… и я не в них, я…
— Я потолстею! — говорю уверенно и звонко, хотя к горлу опять бесов омлет подкатывает.
Ждан печально качает головой.
— Нет, Астрид, хватит обманываться. Мы же видим…
Молчу. Но не от того, что сказать нечего, просто тошнота усилилась стократно. Кажется, стоит только открыть рот и весь мой завтрак на ковре окажется. Я такого позора не переживу, только не при Лоссе.
— Двадцать пять — это мало, — вздыхает один из лучших представителей нашего народа. Легенда! Почти мечта!
А потом присаживается на край письменного стола и начинает объяснять, причём не старейшинам, мне:
— Астрид, понимаешь, какое дело… Мы работаем в основном с состоятельными людьми, с важными политическими фигурами. Это, как несложно догадаться, мужчины. Там вес от тридцати пяти и выше. Ты не подходишь. Никак. С женщинами та же ситуация — среди этого сословия худышек не водится. Слишком большие возможности, слишком богатые столы. Единственная роль, на которую можешь претендовать, — дочери и сыновья. Но они, как правило, не имеют политического или какого-либо иного значения. За всё время моей работы перевоплотиться в кого-либо настолько мелкого, как ты, требовалось два раза. Понимаешь?
Я молчала и не шевелилась. Даже дышать перестала.
Лосс, разумеется, заметил, но не смилостивился.
— Астрид, мне очень жаль. Ждан рассказал, насколько ты усердна, и об особенностях дара поведал. При твоих данных… это настоящая потеря для нас. Но ты не подходишь. Никак.
