— А Брукс знает о том, что вы сделали для девушки?
— Да, я ему об этом сказал, так как хотел дать ему возможность исправить то зло, что он причинил, и позаботиться о ней и о малыше. Но он решил, что я сделал это лишь потому, что собирался шантажировать его.
— Это ужасно, но, к сожалению, подобные случаи не редкость. Странно, что он до сих пор является вашим непримиримым врагом.
— Дело не только в этом. Как я уже говорил, Брукс крайне честолюбив. В прошлом мой отец, граф Шеффорд, имел связи в Адмиралтействе, и Брукс вообразил, что он воспрепятствовал его повышению в должности. Сейчас Брукс направлен служить в акцизное управление, и это лишь усугубило его злобу. Он спит и видит поймать меня с контрабандой.
Хелена в страхе схватила Адама за руку.
— Вы будете осторожны? Вы ведь занимаетесь контрабандой?
Он улыбнулся.
— Вам это известно. Риск способствует остроте ощущений во время плаванья. А каким образом, скажите на милость, дамы приобретают шелка и кружева, пока мы воюем с Францией?
Хелена вспомнила об одежде из шелка и кружев и покраснела.
— И это все, чем вы занимаетесь? — спросила она, но Адам не заметил ее смущения и не услышал вопроса — он увидел альбом, упавший на пол. Нагнувшись, он поднял его и стал медленно перелистывать.
Хелена попыталась отнять у него альбом.
— Милорд, пожалуйста… это всего лишь неумелая мазня.
— Вы называли меня Адамом, когда мы бывали одни, — рассеянно произнес он. — А вот этот рисунок очень хорош. — Он указал на портрет Джона, спящего на диване с игрушечным корабликом, зажатым в грязном кулачке.
— Адам… отдайте мне альбом.
Теперь он рассматривал незаконченный рисунок папоротника.
— Минутку… Не скромничайте, Хелена. Рисунки действительно замечательные. Вы и красками пишете?
— Да! Позвольте мне показать вам мои акварели… а это всего лишь наброски.
Но было поздно — он перевернул лист и увидел… голые ноги. Наступило долгое молчание, затем голубые глаза Адама устремились на покрасневшую Хелену.
— Хорошо, — медленно произнес он, — очень хорошо. У вас замечательная зрительная память, но лучше не показывать этого леди Уайтт.
— О чем вы? — Хелена сделала удивленное лицо. — Это я срисовала со статуи в Британском музее и собиралась закончить пастель для мамы.
— Классическая статуя на палубе? Весьма необычно. Законопаченные доски вам особенно удались. — Глаза Адама смеялись. — Хелена, не надо краснеть. Я польщен тем, что вы так отчетливо меня воспроизвели. Я могу взять этот рисунок?
