Стал перебирать бумаги. Рапорт Тараскина, написанный в последний день его службы в УБОПе, еще до ареста. Показания Ольги Викторовны Басенко. Протокол осмотра автомобиля Лапова. Опись вещей, лежащих в багажнике вместе с трупом. Отдельно опись принадлежностей для охоты, обнаруженных там же, где первым записанным предметом значилось ружье в чехле. На ружье Сыч остановился. Вспомнил, что с ружьем было что-то не так. Кажется, из него нельзя было стрелять, но так как составляющие опись сами охотниками не были, то записали просто «ружье охотничье». То, что ружье не могло стрелять, выяснилось только при разговоре с вдовой погибшего.
Сыч перекинул еще несколько бумажек, прежде чем наткнулся на ту, что искал, – распечатку аудиозаписи разговора Голобобова с Ириной Анатольевной Лаповой. Нашел интересующееся его место:
«Голобобов. Вы не заметили, что Иван Семенович был в последнее время чем-то встревожен?
Лапова. Он был таким, как обычно. По крайней мере дома. Однако в последний день, уверена, что-то все таки произошло. Думаю, его что-то тревожило. Он был обеспокоен.
Голобобов. Это может быть очень важно. Постарайтесь вспомнить, что именно он говорил или делал, что навело вас на такую мысль.
Лапова. Вспомнить – это вряд ли получится. Я жаворонок, люблю лечь пораньше. Иван Семенович всегда собирался на охоту без меня, когда я уже спала.
Голобобов. Почему же в таком случае вы утверждаете, что он был обеспокоен?
Лапова. Наверное, я не очень точно выразилась. Не знаю, можно ли это точно назвать обеспокоенностью, но его голова точно было занята не только охотой. И очень сильно занята. Поверьте…»
На этом месте в разговоре возникла пауза. Сыч знал, что вдова уходила в другую комнату, чтобы принести и положить на стол перед Голобобовым металлический механизм.
«Лапова. Знаете, что это?
Голобобов. Не знаю. Что?
Лапова. Это от его ружья. Не смогу точно описать вам, как это работает, но знаю одно – без этого ружье стрелять не будет.
Голобобов. На ваш взгляд, эта забывчивость – серьезный признак его озабоченности?
Лапова. Это весомый признак, что что-то было не так. Это как если бы он оставил дома само ружье. По-вашему, это нормально?
Голобобов. В принципе нет, но… Очень часто охота – только формальный повод, чтобы собраться и обсудить какие-то вопросы.
Лапова. Вижу, что вы пребываете в плену условностей. Мол, если человек руководящий работник, то он просто обязан ходить на охоту, в сауну и все такое прочее. Но это не так. Мой муж всегда был охотником. Это наследственное. Его дед тоже болел этой страстью. Он приучил к охоте своего сына, моего тестя, а тот, когда пришло время, и своего Ивана. В первый раз Иван Семенович побывал на охоте в 11 лет. Я вышла за него замуж, когда он был лейтенантом. Он получал мало, но все равно охотился, тратя на это почти весь семейный бюджет. Хотя в сезон у нас дома всегда была дичь. Для такого человека выйти из дому с нестреляющим ружьем – это нонсенс. Вы можете представить, что охотник, отправляясь на охоту, забыл ружье? Или рыбак забыл все свои удочки?
