Впрочем, определенные меры, затягивать с которыми становилось опасно, удалось “пробить” через Верховный Совет РСФСР. В то время именно Верховный Совет стал одним из главных “рассадников” реформаторских идей в России. Самым активным в этом отношении был комитет по экономической реформе, который возглавляли Сергей Красавченко и два его зама — Петр Филиппов и Владимир Шумейко. К концу 1990 года в подкомитете по собственности и приватизации был подготовлен проект закона о приватизации. Написали его Петр Филиппов и я очень быстро и, как оказалось, весьма своевременно. Когда он был принят в первом чтении, встрепенулся и Верховный Совет СССР. Там начали разрабатывать проект закона “О разгосударствлении и приватизации в СССР”. Причем авторы союзного закона под разгосударствлением понимали все вышеописанные пути снижения государственного контроля над предприятиями, в том числе аренду и полное хозяйственное ведение, — тогда считалось важным поддерживать “плюрализм”, очень популярное было слово.
Появление союзного проекта (а его, по тогдашней моде, опубликовали “для всенародного обсуждения”) резко повысило угрозу “стихийного” разгосударствления на территории России. И поэтому тут же Верховным Советом РСФСР было принято постановление, которым заморозили процесс разгосударствления и приватизации в России до момента принятия республиканского закона о приватизации. Допускался только выкуп имущества по ранее заключенным договорам аренды с выкупом. По существу было принято решение не применять на территории РСФСР иные приватизационные концепции и тенденции.
Кроме того, в конце 1990 года по инициативе Владимира Шумейко приняли постановление, которое лишило властных полномочий государственные концерны, создававшиеся в конце 80-х годов на базе упраздняемых отраслевых министерств. Концернам было предоставлено право назначать и снимать руководителей входивших в них предприятий, а также распоряжаться от имени государства-собственника имуществом этих предприятий: передавать его в аренду, разрешать его продажу и т.п. Тем самым концепция “полного хозяйственного ведения”, имитирующая собственность при сохранении административного контроля партийно-государственного аппарата, практически распространялась на целые группы предприятий.
Низведя концерны до статуса хозяйствующих субъектов, удалось прекратить стихийную раздачу предприятий в аренду. Затормозился и процесс “административной холдингизации”, приводившей как к созданию монопольных структур, не совместимых с рыночными законами, так и к перетаскиванию бывшими министерскими руководителями под свой личный контроль наиболее перспективных предприятий отрасли.
