Значит Дамели кинули, и сейчас она связана, упакована вместе со мной.
– Лучше смотри на дорогу, Валя, заткнись!
Резкий поворот.
– Не гони так!
– Чего ты паришься, мы на трассе. Здесь ни единой души.
Песня заканчивается. Реклама. Сегодня и только сегодня скидка
девяносто процентов на все товары Lacoste в New Mall.
– Слушай, может, прикрыть её хоть чем-то? – я распознаю голос Дамира. – А то я не могу на неё спокойно смотреть.
И я понимаю, что речь идёт о Зарине. Значит, она жива и пока что в порядке. Я пытаюсь вырваться из верёвок и ворочаюсь, но слишком тесно, и тело Дамели мешает.
– Раз ты не можешь смотреть, пожалуй, я ещё раз всажу ей.
– Бляяя, Абдрахман.
– О, да, детка. Почему бы тебе снова не принять меня в гости?
– Только не в моей машине! А ну слезь с неё!
– Смотри на дорогу, Валентин, ты же вышел на встречную!
– ФУРА!
– ВСАДИ МНЕ ГРЕБЕНЬ В ЖОПУ!
Дамир. Всади мне гребень в жопу. Ха-ха. Смешно.
И я слышу шипение шин. И я слышу свист тормозных колодок.
Меня тянет вперёд, и я всей своей массой и телом упираюсь в Дамели, что немного облегчает удар на спину, но всё равно больно. Что-то железное вкололось мне в бок. Я кашляю и чувствую вкус крови, но сплюнуть не могу и просто проглатываю. Неприятно.
Валентину снова придётся оплачивать ремонт машины. Ха-ха. Смешно.
Первая мысль, в порядке ли Зарина, а затем мне становится страшно.
Холодно, темно, и я один. Совсем один. Я в полной изоляции, закрыт и скрыт от мира. Я хочу кричать. Помогите, помогите мне, пожалуйста!
Не бросайте!
Не уходите!
Не кидайте!
Я хочу позвонить отцу. Я хочу позвонить маме. Я хочу сказать им, как сильно я был не прав и как мне жаль, что я их так расстроил. Я больше не буду. Я буду хорошим. Я хочу извиниться и попросить прощения.
Я хочу крикнуть о помощи, но не получается.
Где мой телефон?
Телефон, телефон, телефон!
ТЕЛЕФОН!
Резкий свет от фонарного столба ослепляет меня. Дверца багажника открывается, и я вижу обнаженную грудь Зарины. Зарина хватается за мою рубашку и всеми силами вытягивает меня наружу.
Падаю на землю.
Больно.
Кашляю.
Глотаю кровь.
Проливной дождь перешёл в мокрый снег. Я смотрю на Зарину. Её тело всё в крови и ссадинах. Она тяжело дышит и стоит на коленях. Смотрит куда-то вдаль, а затем снова вцепляется в плечи моей рубашки и тянет меня на обочину дороги. Бэха Валентина вся всмятку от столкновения с фурой. Ремонту не подлежит. Сам он сидел за рулем, а Даниил спереди. Родителям будет трудно опознать их тела. Сзади Дамир. Стёкла окон вонзились прямо в его горло, а Абдрахман, скорее всего, прикрыл Зарину, когда был на ней.
