Что же я наделал, думал я тогда, холодея. Не в силах оторвать взгляда от беспомощного, покалеченного, как мне показалось, Бурого.
Ничего на самом деле страшного с Бурым не случилось, но страх не прошёл даже тогда, когда стало понятно, что противник мой цел. Беды не случилось, но она могла случиться. Из-за боли и неожиданности я пару секунд действовал “на одних рефлексах”, во всю силу. А ведь уже тогда знал, к чему могут приводить действия “во всю силу” человека, хоть немного владеющего Айкидо. Один раз мне уже довелось увидеть это воочию, и потом множество раз воображение прокручивало в голове подобные жутковатые картинки. А тут я вдруг понял, очень остро понял, что такое же могло только что случиться на самом деле…
Олег считал меня в своей секции самым “интеллигентным” (в не очень хорошем смысле этого слова). Называл полушутя “воспитанным мальчиком”, “домашним ребёнком”. Досадовал, что я был совершенно не способен даже на то, чтобы просто ударить своего обидчика. “Нельзя же так, Максимка, - иногда говорил мне, - об тебя чуть ли не ноги вытирают, а ты только улыбаешься. Да то, что улыбаешься, ещё ладно, улыбнуться можно ведь и так, что любой ухарь язык свой проглотит и усохнет, но ты ведь виновато улыбаешься, а они и рады. Они не понимают, что тебе стыдно за них. Да и за себя, за свою робость – тоже, наверное?”
Однажды он в очередной раз услышал, как пацаны в раздевалке соревнуются друг с другом в остроумии. Направленном, естественно, в мой адрес. Зачинщиком развлечения, уже ставшего привычным, был, как всегда, придурок, давно меня невзлюбивший и с тех пор целенаправленно пытающийся сжить со света. Пацаны всё больше входили во вкус, а мои вялые попытки что-то отвечать им лишь вызывали у остряков новые приступы веселья. Олег отозвал тогда меня в сторону и сказал жёстко и зло, что на него совершенно не было похоже: “Что ты за размазня такая? Соберись, разозлись, ты же мужик! Твоими же руками подковы можно ломать! Дай ему чертей! Прямо сейчас!”
Честно говоря, Олег сказал тогда не “чертей”, а совсем другое слово. Специально сказал, наверняка для того, чтобы шокировать меня, не допускавшего и мысли, что мой тренер может выругаться в моём присутствии. Это слово должно было вывести меня из ступора, действительно разозлить.
Не помог и тот разговор. Не мог я себя заставить “дать чертей”. Тем более, что задевали меня в основном на словах, переходить к действиям явно побаивались. То, что моими руками “можно подковы ломать” – это Олег, конечно, загнул, но сила в руках действительно водилась, незаметно как-то за пять лет занятий Айкидо я из хилого пацанёнка превратился в “здоровенного парня”, как сказала как-то мама. Да и техника у меня была неплохая, это тоже все знали.
