Алеша Попович медленно приоткрыл сперва один глаз, а затем другой и огляделся. Башка с перепою дико трещала. На столе, заставленном остатками нехитрой закуси, стояла пустая тара. Шесть…Именно столько пустых литровых штофов из-под водки насчитал Алеша. Самое плохое в том, что как ни пробовал он восстановить в мозгу события прошедшей ночи, ничего не выходило. Он оглядел харчевню, потом себя…
— Так, начнем по порядку- сказал богатырь сам себе- двери и окна в харчевне целы-значит прилично себя вел, хотя…шесть литров водки, а стакан один….и кулаки сбиты малость…Значит либо я кого воспитывал…либо меня, кто то пытался уму-разуму поучить. Кошель с деньгой не торонут! Значит это все подношения, а если подносили мне, а не я…Точно! Значит правое дело моё! Интересно кого же это я так?
Он еще разок осмотрелся. Посетителей в этот час было немного, но в бинтах или с синяками Леха никого не увидел и пришел к выводу, что опохмеляться придется таки на свои.
Посетителей было действительно не много. Трое мрачного вида рудокопов резались в карты с рыжебородым гномом. Тот ухмылялся в бороду, и смачно сплевывал на пол. Ему явно везло. За следующим столом еще четыре гнома стучали кружками по столу, хлебали пиво, и орали золотой гномский шлягер «За синие горы, за белый туман». В углу, у окна, сидел одинокий Гоблин, в кожаной байкерской куртке, и что-то сосредоточено записывал в лежащую перед ним толстую книгу. Другая же лежала перед ним раскрытая, и Гоблин время от времени листал ее, сверяясь.
— «И размахнулся Чалубей, и ударил он Святополка своею палицею о правое плечо, и вошли ноги Святополка по самые колени в сыру землю, но выдержал удар богатырь русский, и замахнулся он своею палицею, и ударил Чалубея, и вошли ноги Чалубея по самые колени Чалубею в жопу! Не приняла земля россейская басурманские ноги!»
Донеслось бормотание Гоблина до Лехи. Толмач, понял богатырь. Что ж, не удивительно, Гоблинские переводы пользовались большой популярностью, а особый цинизм, и соленый юмор, только усиливали ее. Гоблин втихаря бросил на Алешу ехидный взгляд. Явно падлюка что-то знает. Или замыслил. Надо будет прорядить ему в роговой отсек перед уходом, для профилактики.
— Очнулся, сокол наш сизоносый! — отвлек его от мрачных мыслей хозяин харчевни, румяный пухлый грек Прохвостикус. — На, вот, опохмелись! — ткнул он под нос Алеше стакан водки.
— Спасибо… опрокинул стакан внутрь богатырь. — А чего было-то?
