— Я же здесь, правда?
— И когда Эдвард увидит тебя, он рассвирепеет. Не хочу быть этому свидетелем.
Ярость Эдварда обычно выражалась в пальбе, брызгающей во все стороны крови и пылающих трупах.
Ник пересек комнату и навис надо мной. Полагаю, это должно было меня напугать — уверена, этого Ник и добивался. Но его близость и попытка доминировать меня только возбудили.
Почему Ник так на меня действовал? Хотелось, чтобы желание исчезло. А точнее, чтобы исчез сам Ник.
Как будто услышав мои мысли, он схватил меня за плечи и слегка встряхнул. У меня перехватило дыхание — не от шока, а от волнения. Какая же я жалкая! С каких это пор мне нравится грубое обращение?
С тех самых, как Ник превратился в грубияна.
— Я не уеду.
Когда я попыталась освободиться, хватка усилилась. Вырваться не составило бы труда, не приноси борьба такого наслаждения.
— Элиза, что Манденауэр на тебя имеет? Что он знает? — Я замерла, ошалело уставившись на Ника. — Кто он для тебя?
— М-мой шеф.
— Здесь явно есть что-то еще.
Он был прав, но я не могла подтвердить его слова.
— Когда ты исчезла, — прошептал Ник, — я всех спрашивал, не видели ли они тебя. Но никто не видел.
Безусловно, Эдвард об этом позаботился.
— Кроме одного парня, который тайком пробирался в здание после того, как ночь напролет отмечал твердую тройку за тест по биологии. — «Ну и ну». — Он видел, как красивая блондинка уезжала с тощим страшным стариком.
Я сглотнула.
— И что?
— Теперь, когда я встретил тощего страшного старика, мне стало интересно… Тогда он не был твоим шефом, так почему ты с ним уехала?
Я качнула головой, и волосы — распущенные и в полном беспорядке — задели руку Ника. Его ноздри раздувались, хотя губы сжались в тонкую полоску. Он был в ярости.
И так же возбужден, как и я.
— Я уехала, потому что хотела уехать.
И это правда. Мне хотелось сбежать из места, где все внезапно стали пахнуть как добыча.
— Ты был… слишком навязчив, — выпалила я. — И пытался втянуть меня в то, к чему я не была готова.
Что-то мелькнуло в его взгляде, и на секунду я испугалась, хотя это было глупо. Он не мог причинить мне боль. По крайней мере, физически.
— Ты это имеешь в виду?
Ник накрыл губами мои губы. Мы столкнулись зубами, и я почувствовала привкус крови. Моей? Ника? Мне было все равно. И вкус, и запах лишь подначили меня дать выход безудержности, которая таилась глубоко внутри.
Мои губы приоткрылись, приветствуя его. Языки сошлись в дуэли: прикосновение, удар, отступление. Я дрожала, борясь с желанием еще раз пустить ему кровь.
