Так почему же я колебалась? Хотела, чтобы Ник обнаружил, что я тот самый разыскиваемый им убийца? Нет, лучше смерть.
Но, невзирая на все опасности, трудности и заботы моей повседневной жизни, я хотела уйти с Ником больше, чем чего-либо другого за долгое-предолгое время.
Говорят, первая любовь оставляет след в сердце. Даже если потом мы влюбляемся в других, рожаем детей, живем своей жизнью, та любовь навсегда остается с нами. Мы помним ее вечно.
Чувства к тому единственному человеку окутаны золотистой дымкой самых лучших и вместе с тем худших дней жизни, и очень часто такие сильные эмоции никогда не повторяются. В моем случае это верно вдвойне, ведь кроме Ника у меня никого не было.
Но что чувствует Ник? Он, безусловно, хочет меня, но о любви не промолвил ни слова. Даже если ему не все равно, сможет ли его любовь вынести мое проклятие и мои преступления? Не уверена.
Когда-то мы шепотом мечтали о жизни вдвоем: о браке, карьере, детях. В ту пору этим мечтам не суждено было сбыться, как не суждено и сейчас. Даже если удастся найти лекарство, посмею ли я привести ребенка в этот мир, помня о том, как поступала? Зло не заканчивается вместе с оборотнями. Оно существует везде и всегда.
Ребенок невинен и беззащитен. Что, если ему или ей придется платить за мои грехи? Что, если когда-нибудь кто-то расскажет ему или ей всю правду обо мне?
Превозмогая тоску и страх, я заставила себя дать ответ.
— Я не могу.
— Ты слышал ее, агент. — Джесси указала пистолетом на дверь. — Пошли.
С брезгливым смешком, глубоко ранившим меня в сердце, Ник в сопровождении Джесси покинул квартиру.
Ни разу не оглянувшись.
Один взгляд Эдварда, и Уилл выскользнул на крыльцо и принялся возиться с замком, который я сломала.
— Он считает этих людей пропавшими, — сообщил Эдвард. — Если тела не найдены, он никогда не докажет обратного.
— Что ж, теперь я совершенно спокойна.
Эдвард поджал губы.
— Это не тема для шуток, Элиза.
— Я разве смеюсь? Ник — последний человек на земле, которому я хотела бы огласить список своих прегрешений. И как он пронюхал? Вам полагается заметать следы.
— Я думал, что замел, — проворчал Эдвард. — Остается вопрос: кто его подослал?
— Мы знаем, кто.
— Монстры? Скорее всего. Они хотят нас отвлечь.
— Я определенно отвлеклась.
Эдвард окинул меня беспокойным взглядом.
— Ты уверена, что он не знает о случившемся в Стэнфорде?
Я мысленно перенеслась на семь лет назад: радость первой любви обернулась болью, потом смятением и наконец муками превращения. Я была одинока и очень напугана.
