— Куда?
— К сожалению, мадемуазель, не могу сказать. Военная тайна. Как только он вернется, доложу ему о вашем звонке. Рассчитывайте на меня.
— Спасибо, месье. До свидания.
С жестом бессилия Леа повернулась к Камилле. Увидев измученные черты скорчившейся на полу молодой женщины, она невольно подумала: «Как же она его любит!»
— Вставай, — жестко сказала она.
Бледные щеки чуть порозовели.
— Да, извини. Я веду себя глупо. Лорану было бы за меня стыдно, если бы он меня увидел такой.
С трудом поднявшись, Камилла оперлась о кресло. Стоя, она покачнулась, но удержалась на ногах и под холодным, презрительным взглядом Леа прошла к кровати, на которую постаралась сесть спокойно, сжав зубы, чтобы не застонать от боли. Пальцы в синеватых жилках прижались к сердцу, рот приоткрылся в немой мольбе. Именно в это мгновение вошел врач.
— Боже мой!
Бросившись к больной, он мягко ее уложил.
— Позовите сиделку, — обратился он к Леа, открывая свою сумку.
Доктор заканчивал делать укол, когда Леа вернулась вместе с мадам Лебретон.
— Я же наказывал вам ее не покидать. Мадам д'Аржила едва не умерла, а эта, — он кивнул на Леа, — даже пальцем не шевельнула.
Леа уже намеревалась резко возразить, но вошла Жозетта, говоря, что о здоровье хозяйки справляется мадам Мюльптейн.
— Я ее приму.
Войдя в гостиную, Леа увидела, что Сара Мюльштейн прилегла на диван. Она приподнялась, но, узнав молодую женщину, снова вытянулась.
— Извините меня, что не встаю, но больше не в состоянии. Как дела у Камиллы?
— Скверно.
— Что мы можем сделать?
— Ничего, — входя, заметил доктор. — Она нуждается в полном покое. Мадемуазель Дельмас, не могли бы связаться с ее мужем?
— Доктор, он же на фронте! — воскликнула Леа.
— Правда, правда… из-за этой войны я совершенно потерял голову. Не перестаю думать об ее ужасах, обо всех смертях, оказавшихся бесполезными, раз она вернулась снова! Сейчас больная спит, — произнес он, платком протирая стекла очков. — Кризис миновал. Ей совершенно необходимо понять, что, не контролируя себя, она ставит под угрозу жизнь младенца. Я запретил ей слушать радиопередачи и читать газеты. Но в послушание не верю. Теперь я должен идти. Свои предписания я оставил мадам Лебрстон. Завтра зайду снова. До свидания, мадам.
Какое-то время Сара и Леа молчали.
— Бедняжка Камилла. Плохое выбрала она время, чтобы дать жизнь ребенку, — вздохнула Леа.
— Вы думаете? — вставая, спросила Сара. — А чем вы заняты сегодня вечером? Может, поужинаем вместе?
