— Это занятие не для женщины.
— Это я уже слышала. Однако женщины уже не раз участвовали в сражениях.
— Я бы не хотел, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
В дверь постучали. Это была Франсуаза.
— Меня послала за вами тетя Альбертина.
Не дожидаясь ответа, она вышла из комнаты.
— Я должен идти. Передай от меня привет тетушкам. А сейчас оставь меня. Я должен запомнить ту информацию, что дал мне «Троица».
— Поцелуй меня и постарайся время от времени давать о себе знать.
Поцелуй вернул их в лето 1939 года, на террасу Монтийяка, когда вопрос «как бы нам сегодня развлечься?» был для них основным. В объятиях друг друга, погрузившись в свои воспоминания, они не слышали, как открылась дверь и вошел Франсуа Тавернье. Он улыбнулся, увидев обнимающихся друзей, и осторожно вышел.
— Я люблю тебя, Леа.
— Я знаю; люби меня, мне это очень нужно.
— Такая, какой я тебя знаю, ты не должна испытывать недостатка в возлюбленных, начиная с твоего Тавернье.
— Ты не будешь меня ревновать?.. Сейчас совсем не время для этого.
— Ты права. Я, как и Рауль, не могу видеть, как за тобой ухаживает другой мужчина.
— Ты и твой брат всегда были глупыми, — ласково сказала она.
— До свидания, Леа. Будь осторожна.
— До свидания, Жан. Ты тоже будь осторожен.
В последний раз поцеловав его, Леа присоединилась к своей семье. Через десять минут Жан Лефевр покинул дом на Университетской улице.
В маленькой гостиной, где теперь, экономя тепло, обедала вся семья, в ожидании ужина сидели Лиза и Альбертина и слушали шифровки из Лондона:
«Краб скоро навестит змей. Повторяем: краб скоро навестит змей».
«Предавшись мечтам, я медленно шагаю по уединенной тропинке. Повторяем: предавшись мечтам, я медленно шагаю по уединенной тропинке».
«Морис и его друг в добром здравии встретили Новый год и думают о двух мимозах, которые скоро должны расцвести».
— Мы рады за него, — с доброй улыбкой сказала Лиза.
Леа была в ярости. Уже больше недели она не получала известий от Франсуа Тавернье. Что сталось с Сарой? Удалось ли Жану добраться до Вандеи? Даже молчание Рафаэля ее беспокоило. Не в силах больше терпеть, она решила отправиться на улицу Соссэ.
Ее молодость и красота заставили принявшего ее немецкого офицера забыть о подозрительности и любопытстве. «Сара Мюльштейн?..» Это имя ему что-то говорило… Ах, да! Это та еврейка, которую привезли раненой… Нет, ее здесь больше нет. Нужно пойти на авеню Анри-Мартен, 101; может быть, там ей смогут помочь. Если она ничего не узнает, то может вернуться, он постарается что-нибудь для нее сделать… Всегда приятно помочь такой симпатичной девушке… Леа поблагодарила его.
