. А решиться тому сам Бог велел, думал Томас. Франция слаба, её союзник — король Шотландии томится в лондонском Тауэре, англичане подмяли под себя Бретань, Нормандию и Аквитанию. Франция сейчас походила на терзаемого гончими оленя.
— А что ещё в письме? — полюбопытствовал Сэм.
— Личное, — коротко ответил Томас и пришпорил лошадь.
Взяв с собой Женевьеву, он отделился от остальных, кивком разрешил приблизиться лишь сыну Хью, путешествовавшему на смирном низкорослом мерине.
— Помнишь бродячего доминиканца, приходившего в Кастильон? — спросил Томас у жены.
— Того, которого ты приказал выкинуть из города?
— Он порол чепуху, — кисло объяснил Томас, — «Ла Малис» — волшебный меч, второй Экскалибур и всё такое…
— Почему ты вспомнил о том сумасшедшем?
Томас вздохнул:
— Потому что вздор, за который я взашей выгнал дурня-монаха, повторяет Билли в своём письме.
«Билли» — так любовно кликали между собой Вильяма Боуна, герцога Нортхэмптона, воевавшие под его знаменем ветераны. Томас развернул письмо и протянул Женевьеве:
— У них в Карлайле объявился другой монах, но несёт он ту же чушь, что нёс наш кастильонский гость о «Сокровище Тёмных паладинов».
— А герцог знает…?
— Что я — потомок одного из них? Знает.
Кто-то звал их «Тёмными паладинами», кто-то «Адскими», кто-то «Проклятыми». Как бы то ни было, все семеро были давно мертвы. Остались потомки, одним из которых являлся Томас.
— Билли желает, чтобы я разыскал пресловутое «сокровище», — скривился Ле Батар, — Разыскал для принца Уэльского.
Женевьева, хмурясь, пробежала глазами послание, благо написано оно было по-французски, на языке английской знати, и прочла вслух:
— «На владевших ею семерых проклятье и вина, ведь лишь владыку всех владык благословит она…»
— Слово в слово белиберда нашего бродяги.
— Ты думал уже, где будешь искать?
Томас был знаком с другим отпрыском Тёмных паладинов — аббатом Планшаром, истинным христианином и человеком, к которому питал безмерное уважение. Аббат Планшар умер много лет назад, но у него, насколько помнил Хуктон, имелся старший брат.
— Есть местечко в Арманьяке под названием Матаме, — произнёс Томас неохотно. Поиски мифического сокровища, взваленные на его плечи герцогом, энтузиазма у него не вызывали, — Думаю, там сыщется ниточка к этой самой «Ла Малис».
— «…Не подведи нас», — прочитала Женевьева последнюю строку послания Нортхэмптона.
— Безумие заразно, — усмехнулся Томас. — Билли, видать, от монаха подхватил.
