Это, однако, не является только вопросом истории. Задачи никуда не делись, их невозможно обойти, их в любом случае предстоит решать, если, конечно, Россия собирается быть.
Реформы Хрущева
То, что сделал Хрущев, было прямо противоположным во всех отношениях. Самое главное – его установка на борьбу с прошлым, со Сталиным и всем, что с ним связано, а не озабоченность будущим, Хрущев был реакционером в худшем смысле этого слова.
Хрущев был малообразованный, в отличие от Сталина, человек, сформировавшийся как политический деятель в Донбассе, где всегда были сильны троцкистские настроения. Он был откровенным материалистом, и реально заблуждался насчет роли материализма в победе и вообще в идеологии. Хрущев откровенно презирал дух, Церковь, философию, гуманитарную проблематику и все, что с ней связано. Поэтому он даже не ставил задачу быть в духовном авангарде мира, он поставил задачу «перегнать Америку по молоку и мясу».
Сама постановка Америки как образца и ориентира, сама ставка на материальные потребности, на потребление, на «живот» была заранее проигрышна и, главное, резко снижала, профанировала «дух победы».
В СССР тогда были десятки миллионов людей, которые готовых в «сотню солнц мартенами воспламенять Сибирь» (Маяковский), лететь к звездам, освобождать человечество. А им было предложено повышать яйценоскость и надои.
Отказ от принципа опережающего развития средств производства и переориентация на «товары потребления» означал ставку на проедание капитала, а не на капитализацию. Такая политика всегда может быть только временной или ведущей к краху. Что касается гуманитарной сферы, она была без боя сдана врагу. Именно при Хрущеве в Москву зачастили всевозможные кумиры зарубежной эстрады, оркестры, театры и певцы, которые в итоге создали уверенность в элитах (это выражали появившиеся тогда стиляги), что «модное и западное – одно и то же». На базе этой ценности потом детонируют основные информационные бомбы холодной войны.
В международной политике он сделал то, за что ему должны были поставить памятник все мировые антикоммунисты и реакционеры. Стучанием ботинком по трибуне ООН и криками «Мы вас похороним!» он оттолкнул очень большую часть элиты и народа от СССР.
Симпатии, даже среди простого народа буржуазных стран Европы, были вполне естественны: СССР избавил мир от газовых камер и других зверств, которые все увидели на Нюрнбергском процессе. Бояться «советов» не было резона, ведь это была страна вдов и инвалидов. И верить, что она собирается покорять весь мир, ни у кого не было причин. Поэтому поначалу и Трумэн, и Черчилль с их речами воспринимались как бесноватые, как люди потерявшие связь с реальностью, как бьющийся в агонии старый мир.
