Он засопел, выпил рюмку и продолжал в почтительной тишине, – наверное, он был здесь самым старшим.
– Недооблицованные стены заливали белой краской, чтобы было похоже на белую плитку, лишь бы госкомиссия приняла. Думал: заметят. Ни фига! Заметили – и приняли, как миленькие! А уж сколько ментов переодетых шастает – больше, чем народу.
– Ну и правильно, а ты что хотел? Разве безопасность – это плохо? – снова отозвалась женщина у окна.
И дальше заговорили все разом.
– А знаете, что там говорят: многие страны отказались приезжать на Олимпиаду.
– Почему?!
– В знак протеста…
– Против чего протестуют?
– Капиталисты всегда найдут причину насолить нам…
– Против войны в Афгане.
– Ну и правильно делают! В наше село уже третий гроб привезли. Пацанам по восемнадцать лет…
– Скучно, ребята, скучно! – захлопала в ладоши одна из женщин. – Ну, что вы завелись? Лучше выпьем! Паша, Митя, девочки – хватит болтать! Танцевать хочется! Я же принесла новую пластинку – закачаешься!
Выкрикивая это (я заметила), женщина красноречиво бросила взгляд в мою сторону – и все сразу замолчали.
Женщина бросилась к своей сумке, вынула оттуда пластинку, по-хозяйски протерла крышку проигрывателя, поставила пластинку.
Полились звуки «космической» музыки.
Все снова зашумели, задвигались, сдвигая стулья к стене.
– Что это?
– Новая группа из Прибалтики – «Зодиак».
– У-у-у… Похоже на «Пинк Флойд».
– А где ты слышал «Пинк»?
– В театральном общежитии еще не такое услышишь! Оторвалась ты, Весна, от народа!
Я все-таки не ошиблась – ЕЕ и вправду называли Весной.
Освобождая место для танцев, я пересела на сложенный диван. Все еще пыталась узнать в этих людях бывших знакомых – сотрудников отца или коллег матери по актерскому цеху. Но напрасно. Все они были слишком молодыми и неузнаваемыми.
Все вертелось перед моими глазами – обрывки фраз, смех, винегрет пар, отплясывающих странные «па» под смешные звуковые сигналы.
Ко мне неожиданно подсел какой-то разгоряченный парень в пиджаке и белой рубашке, распахнутой на круглом животе.
– А кто эта очаровательная незнакомка? – игриво спросил он.
Я внимательно посмотрела на него.
Он показался мне более-менее знакомым.
Неужели дядя Петя? Тот самый, который навещал меня в интернате? Если это так, то у него должны быть потные тяжелые ладони. О, я их хорошо помню на своих дрожащих коленях…
Парень положил свою руку мне на плечо, и я вздрогнула – ладонь действительно была влажной и тяжелой, как вареная рыба.
