«В Темзе обнаружено невероятное морское чудовище» — гласил первый заголовок. Под ним было следующее: «Предсказатели считают чудище знамением дьявола».
Очевидно, Валстан Глиб прекрасно знал читательские вкусы своих клиентов, но упустил то, что Шекспиру показалось самой яркой новостью дня: Мария, королева Шотландии, скоро останется без головы.
Шекспир поднялся по ступенькам. На втором этаже из-за двери раздавался храп нескольких человек. Он отодвинул щеколду и вошел. В комнате стояла огромная кровать под балдахином, в которой, как ему показалось, лежала монолитная груда из человеческих тел. Пройдя в комнату, окна которой были закрыты ставнями, он увидел, что в кровати находилось трое: две женщины и один мужчина. Мужчина спал посередине и громче всех храпел, хотя его подружки от него не отставали. Шекспир наклонился и, протянув руку над лежащей на спине одной из женщин, дородной проституткой с широко открытым ртом и обрамлявшими ее лицо темными волосами, потряс мужчину за плечо.
Он приоткрыл глаза.
— Чего надо?
— Вставай. По королевскому делу.
— Какому делу?
— Королевы Елизаветы, и если не хочешь провести день у позорного столба, советую пошевеливаться. Сию же секунду!
Мужчина резко сел и осмотрелся.
— Что все это значит?
— Меня зовут Джон Шекспир, я здесь по королевскому делу. Вставай, Глиб.
Мужчина зевнул и почесал в затылке.
— Вам нужен другой. Меня зовут Фелбригг.
Шекспир наклонился, схватил мужчину за взъерошенный чуб и запрокинул ему голову. На лбу красовалась большая буква «Л».
— «Л» — означает «Лжец», Глиб. Тебя заклеймили за то, что ты присваивал плоды труда других. — Шекспир отпустил его.
Глиб пожал плечами и осклабился, словно ученик, которого застукали за тем, как он списывает у товарища.
— Ладно, дайте мне одеться.
Две женщины начали просыпаться.
— Что случилось? — спросила одна.
— Ничего. Спи.
— Милый, ты меня уже разбудил.
— Тогда одевайся и проваливай. И сестрицу не забудь. — Глиб повернулся к Шекспиру. — Простите, сэр. Тяжелая ночь, крепкий эль. — Он встал с кровати и начал натягивать рубаху и штаны. Кивнув в сторону двух женщин, он произнес: — Неплохо для холодной февральской ночи. Если хотите, могу познакомить.
У Шекспира не было настроения для фривольных шуточек.
— Спускайся вниз, Глиб. У тебя неприятности.
Глиб стоял в комнате, где находился пресс, и, опустив плечи, почесывал в паху.
— Что, последствия «французской любви»?
— Да это тут у всех, кого я знаю, господин Шекспир.
