Исповедь, статуи богов, жречество
Юкатанцы, конечно, знали, когда они поступали дурно, и так как они верили, что дурные поступки и грехи причиняют им смерть, болезни и страдания, у них был обычай исповедоваться, существовавший у них еще [до христианизации]. Таким образом, когда из‑за болезни или по другому случаю они были в опасности умереть, они исповедовались в своих грехах, а если были небрежны, то им напоминали ближайшие родственники или друзья. Тогда они публично рассказывали свои грехи; если там был жрец — то ему, без [него] — отцам и матерям, жены — мужьям, а мужья — женам.
Грехи, в которых они обычно каялись, были: кража, человекоубийство, плотский грех и лжесвидетельство. После этого они считали себя в безопасности, и часто, если избегали опасности, были раздоры между мужем и женой из‑за несчастий, которые с ними случались, и с теми, которые их причинили.
Они исповедовались в своих слабостях, кроме тех, которые они совершили со своими рабынями, так как они говорили, что законно употреблять свои вещи по желанию. Грех помышлением не исповедовали, хотя считали дурным; в своих советах и проповедях они советовали избегать его.
Посты, которые они главным образом соблюдали, были: [воздержание] от соли в тушеном мясе и от перца, что им тяжело, и они воздерживались от женщин перед всеми своими праздниками.
Овдовевшие не вступали в брак один год, чтобы не знать мужчины или женщины в это время, и тех, которые этого не соблюдали, считали нескромными и [полагали], что с ними случится что‑либо дурное. Во время некоторых постов при их праздниках они не ели мяса и воздерживались от женщин. Получение должности на праздниках всегда было связано с постами, равно как и должности общины (de republica). Некоторые [посты] столь долгие, что продолжались до трех лет, и нарушить все эти [посты] было большим грехом.
Они были столь преданны своим идолопоклонническим молитвам, что во время нужды, вплоть до женщин, детей и девушек, все занимались этим, то есть жгли курения и умоляли бога освободить их от зла и сдержать демона, который им его причинил.
Путники в дороге также носили курения и тарелочку (un platillo), на которой их сжигали. Ночью, куда бы они ни прибывали, они ставили три маленьких камня, клали на них немного курения и ставили их перед другими тремя ровными камнями, на которые бросали курение, прося бога, которого они называли Эк'Чуах (Еk‑chuah), о благополучном возвращении в свои дома, где не было недостатка [в тех], кто делал для них еще столько же [курений] и даже больше.
