сына. В результате мать сочла необходимым не настаивать тупо на своем, а продолжила разговор:
– Ты обещал, и тебе будет неудобно не сдержать слово.
– Ну да, конечно! Он ведь ждет!
– Вообще-то, ты прав, так оставлять дело нехорошо. Мне нравится, что ты об этом беспокоишься. Давай подумаем, как быть.
В последних фразах мать сделала несколько замечательных вещей: она показала, что слышит и понимает беспокойство сына, одобряет желание сдержать слово, и пригласила подумать на равных. Дальше обсуждались разные варианты: позвонить Пете, зайти к нему вместе и объяснить, договориться поиграть завтра… В целом разговор принял дружеский тон, и противостояние отпало. Почему? Потому что мальчик почувствовал понимание в важных для него вопросах. Итак, стоит помнить:
Уважение личных, морально-этических переживаний ребенка – одно из главных условий настоящего контакта с ним.
К такому пониманию обычно ведет практика углубленно активного слушания.
Следующий пример взят из книги Милтона Эриксона, которого можно назвать великим мастером контакта и психологической помощи. На его опыте учится уже не одно поколение психологов.
Это история о том, как Эриксон сумел поговорить с собственным сыном, попавшим в беду. Для нас она особенно ценна тем, что сопровождается комментариями самого автора.
Трехлетний Роберт упал с лестницы, рассек губы и вогнал передний зуб обратно в десну. Он истекал кровью и громко кричал от боли и страха. Мы с женой поспешили ему на помощь. Едва увидев, как он лежал на земле, рыдая, с полным крови ртом, можно было понять, что ситуация требует принятия срочных и правильных мер.
Никто из нас не попытался поднять его. Вместо этого, как только он сделал паузу, чтобы набрать в легкие воздуха для нового крика, я быстро сказал ему просто, твердо и с сочувствием: «Ужасно болит, Роберт. Тебе страшно больно». И сразу же, без малейших колебаний, мой сын понял, что я знаю, о чем говорю. Теперь он мог слушать меня и доверять мне, поскольку я продемонстрировал, что полностью понимаю его ситуацию.
Затем я сказал Роберту: «И это будет еще болеть». Сделав это простое утверждение, я выразил в словах его страх, и озвучил то, как он понимал свою ситуацию. Ведь в этот момент он знал, что впереди его ждут только страдания и боль.
Следующий шаг для него и для меня был очень важным. В тот момент, когда он сделал очередной вдох, я сказал: «И ты очень хочешь, чтобы перестало болеть». И снова мы находились в полном согласии, я оправдывал и даже поощрял его желание. Это было
