— Тогда ладно. — Разыскать Марка он обещал Лейрлинд сразу после отлета землян.
Подозревал, конечно, что скрывавшиеся учащиеся, с которыми Марк сдружился, прячут его у себя. Но все отрицали, когда появлялся в пещерах, что тот у них. Правду ли говорили или соблюдали конспирацию даже по отношению к нему? Только не известно было, в каком убежище мог оказаться он.
Их уже слишком немало. Многие универсанты и студенты оказались достаточно недоверчивыми: хотели сами убедиться в истинности сообщенного им, и потом приходилось скрыться.
Еще хорошо, что коллегианты оказались более доверчивыми: обходились почти без проверок, и не требовалось оборудовать еще убежища. А то, при их уже значительном количестве, это создало бы проблемы. Тем более, при их энергии: они уже знакомили иногда и лицеистов.
Всё продолжалось делаться так же — без использования радиосвязи, и Комитету трудно было уследить за распространением знания учащимися своего реального положения. Накапливались ощутимые силы, готовые воспротивиться висящей над каждым опасности быть ликвидированным в любой момент.
— Командир, значит, скоро суд?
— Вы слышали?
— Да. Мы ведь были почти рядом. Кто они такие?
— Бывшие децемвиры: Второй и Пятый; сейчас работники Комитета координации. Вы как: готовы?
— Почти: уважаемый Лим должен был что-то еще дописать, но сейчас срочно занят другим.
— Знаю. — Отлет землян заставил Лима заняться подготовкой к приему родов у Цангл самому — вместо Лейрлинд. Ребенок уже родится со дня на день: может быть, даже уже родился — сегодняшней ночью.
Лим волновался невероятно. Без конца проверял, всё ли у него готово; снова и снова заглядывал во все разделы акушерского руководства. Ведь как снег на голову: внезапный отлет землян, и уже нет Лейрлинд, на которую была вся надежда, что она примет роды у Цангл, и всё пройдет благополучно.
А Цангл его продолжает верить, что он у неё самый умный: справится обязательно. Ему бы её уверенность!
… Удивился потом, как гладко прошли они. Оказалось, что гардрарские женщины рожают легче, чем описывала Лейрлинд: роды шли быстро, и Цангл не издала ни одного звука. Она, правда, была прекрасно подготовлена к ним: Лейрлинд показала ей нужные упражнения, и она старательно проделывала их каждый день по несколько раз.
Лим положил уже обернутую пеленкой дочь рядом с Цангл, на усталом лице которой читались покой и умиротворение. В изнеможении опустился сам на сиденье возле, взял Цангл за руку. Ничего не говорили: было так хорошо обоим — крошечный ребенок будто заполнил собой всё каким-то невиданным счастьем. Так они и заснули.
