Планета Йоргов | страница 26




Они молчали, пока не оказались в гипсовом зале пещеры. И первое, что спросил Конбр, было:

— Она что: тоже смотрела?

— Да. И не только: сочувствовала тому, что видела. Переживала — острей меня. Поразительно: я только сегодня понял по-настоящему, что они тоже людхи.

— Я, глядя, как она плакала, обнимая тебя, тоже — впервые — подумал то же самое. И еще: почему-то захотелось, чтобы и меня почему-то жалели.

— Она заставила и тебя задуматься?

— Да. Как ни странно для меня всё это.

Они замолчали и, почему-то, не сразу заговорили вновь, обсуждая увиденное, делясь возникшими мыслями.

… А дома Цангл крепко обнимала его во сне и называла сквозь него:

— Миленький!

11

Для Конбра и Лима становилось ясным, что, пути восстановления человечности на Гардраре станут во многом иными, чем на Земле. В своей дегуманизации Гардрар прошел слишком далеко: поэтому главным уже не могло быть лишь восстановление человеческого положения примитивов. На первый план выдвигалась ликвидация отбраковки: всех — как их потомства, так и потомства мудрых.

Уже можно было начать искать, кто захочет присоединиться к ним: все мудрые на Зрыыре никак не могут быть сторонниками существующего порядка вещей и, тем более, Мудрейшего Децемвирата. Фактически никто не попал сюда исключительно по собственному желанию. Так что…

Начать можно с ознакомления с тем, что узнал от землян Лим — что совершенно неизвестно еще остальным. И первым шагом этого будет именно показ той театральной постановки — о спасении земного великого гения их примитивой.


Конечно, ни Конбр, ни Лим не ждали мгновенного результата. Гардрарцы были гардрарцами, а не землянами: все как один смотрели молча, с ничего не выражающим лицом. Но: внимательно — не только смотрели, но и слушали пояснения Лима. Кое-что наверняка запомнилось. Осталось переварить — и тогда начать что-то понимать. Каждому по-своему. И захотеть узнать еще. Тогда — дать им прочесть главный труд Ларлда Старшего: «Неполноценные: кто они — и мы?».

А пока осталось набраться терпения: заговорят об этом и зададут вопросы не слишком-то скоро.


Так и было. Только вопросы у всех оказались слишком разные: на то они все и гениальные мудрые. Но через некоторое время, всё-таки, стали группироваться по какой никакой схожести мнений.

Наибольшую группу составили те, которые даже после знакомства с «Неполноценными» ничуть не поколебались в своих взглядах. Хотели лишь восстановления справедливости в отношении себя: чтобы вернули им авторство сделанного. И больше ничего.