Но не грубые воины и даже не процессия, ощетинившаяся копьями и ятаганами, привлекла внимание Уны.
Хмурый и молчаливый, в середине процессии шагал Искандер.
***
Сердце паладина билось в сильном волнении. Хотя воины Церкви находились под ее защитой в любой части земель известного мира, человек, к встрече с которым его приближал каждый шаг, был не таким, как другие, и мог иногда забывать о заповедях Света. Когда-то Искандеру собственными глазами пришлось наблюдать, как он изгнал посланников Заккарума, явившихся к нему с каким-то делом, а значит, причинить вред церковнику он мог, не колеблясь. Но этот же человек, и только он смог бы устроить их пропуск к дворцовому Порталу, и поэтому паладин шел - навстречу своей судьбе.
Он постарался уйти как можно раньше утром, опасаясь назойливых расспросов своих спутников, и сам обратился к уличному патрулю и назвал себя, после чего его довольно охотно препроводили во дворец. Уже на ступенях ему показалось, что он заметил в толпе Уну, хотя в действительности, это могло и показаться.
... Стражники ввели его в знакомую комнату. Когда-то ему приходилось бывать здесь часто. Когда-то... много лет назад. И за много лет тут почти ничего не изменилось. По крайней мере, озиравшемуся Искандеру показалось именно так.
- Итак, ты решил вернуться. Зачем?
Высокий чернобородый человек в роскошных одеждах великого визиря поставил кубок на стол и обратил взор к паладину. Тот внутренне сжался, но внешне ничем этого не показал.
- Не думаю, что ты раскаялся и сам пришел к своему господину, чтобы вновь верно служить ему рабом. Мне сказали - тебя поймала стража, но я и сам понимаю, что это - ложь. Тебя никогда не искали, даже сразу же после того, как ты сбежал. А если бы и искали, ты никогда не был бы настолько глуп, чтобы дать себя схватить. Итак, повторяю - что тебе нужно от меня? Тебе ведь что-то нужно, я не ошибся?
Он сделал едва заметный знак, и черные стражи тихо удалились. Чернобородый исподлобья глядел на Искандера, перебирая в пальцах кубок, и ждал.
Паладин приложил руку ко лбу, груди и не склонился - скорее кивнул. Но - остался стоять, где стоял. Он промедлил несколько мгновений прежде, чем заговорил.
- Я... приветствую тебя, великий визирь. И я... никогда бы не пришел к тебе, если бы не крайняя нужда.
- Догадываюсь, - усмехнулся визирь, опираясь ладонью о стол, уставленный яствами. - Но не мог ты подумать, ничтожный раб, что я прикажу схватить тебя и посадить на цепь, где тебе и место?
