Пьянки шли чередой – один раз мы поехали пить с Вараном на какую-то станцию. Взяли бутылку водки. Не самой мерзкой – я настоял, все-таки переживая за свое здоровье. И даже угрозы, что хорошую водку Варан пить не будет принципиально, не помогли. Он действительно не пил хорошую водку, мотивируя это тем, что чем водка лучше – чаще ее подделывают. Паленую никто подделывать не станет. Потому что она сама по себе паленая…
Встретиться должны были в вагоне электрички. Варан прошел мимо нас, глядя вперед остановившимся взглядом. Меня поразили его руки, истонченные при широкой кости, и раздутый, видимый даже под майкой живот. Черные волосы, торчащие вокруг головы этаким ореолом, круглые черные остекленевшие глаза…
Конечно, мы его догнали. Вышли, сели под дубком, не обращая внимания на ходивших рядом по тропинке людей, выпили по первой стопке – Варана неожиданно для нас повело и он вдруг свалился вдребезги пьяный. Я предложил дотащить его до дома – не бросать же друга в отключке? Но Лесин вдруг пришел в ярость – он понял, что Варан, сказав, что без денег, выпил до встречи с нами не меньше поллитра. Обычный, в принципе, поступок алкоголика заставил Лесина негодовать – но под моим напором мы все-таки попытались притащить Серегу к электричке. Там гнев Лесина поутих, но и силы кончились тоже. В итоге мы уложили Варана под лестницу, ведущую на платформу, и объяснили укоризненно смотрящему на это постороннему ханыге – мол, это не наш друг, и где он нажрался нам тоже неизвестно.
И правда в этом суетливом оправдании присутствовала. Нажраться Варан успел без нас. И моим другом он не был. Он был другом Лесина.
Мы ехали к Жене допивать нашу бутылку и он придумывал все больше и больше причин, оправдывающих этот, неэтичный с точки зрения рабов Хозяина поступок.
Пили на берегу канала в Тушино – с двумя девками, подругами Варана. Одна требовала водку и обещала показать стриптиз – стащила лифчик и пришла в бешенство, когда оказалось, что водка кончилась. Вторая появилась позже, принесла водку и по поводу стриптиза даже на заморачивалась – мгновенно разделась догола. В итоге некоторые люди, гуляющие сверху по тропинке, проходили мимо нас раз по двадцать…
Ее раскованность помогла нам, когда на другом берегу переплывшего канал Женю хотел забрать наряд. (Плавание – единственный признаваемый Лесиным вид физической нагрузки)
Мент, молодой деревенский парень, чуть не сгорел со стыда, когда полоска волос на лобке нашей собутыльницы появилась и замерла как раз на уровне его лица…он сидел окаменев, уставившись на руль, и пылал ярче запрещающего огня светофора. А тут я еще с пьяным красноречием убеждал, что мы поэты, писатели, и что брать нас – все равно что ссать против ветра. Только проблем будет гораздо больше. Лесин, как и положено, молчал в тряпочку.
