Хотя приходилось спать, и зарывшись в снег. Я этим особенно отличался – надоедали вопли и песни и, традиционно отметав харчи, я надувал резиновый матрац, закутывался в спальник и валился прямо в сугробы. Частенько утром меня находили только по протаявшей от дыхания дыре в снегу. Меня будили, давали водки – и я продолжал горлопанить вместе со всеми.
Школа к тому времени была уже закончена и я пошел… Ну куда мог пойти опекаемый мамой неудачник? Туда, куда его направят. В ПТУ. Расшифровывалось это веселое место так – Помоги Тупому Устроиться…
Причем «путяга» была выбрана мамой профильная. Она работала в тресте «Союзмясмолмонтаж». Занималась эта организация монтажом и проверкой заводов мясной и молочной промышленности на территории всего Советского Союза.
После некоторых проволочек меня все-таки приняли – ну куда еще деть двоечника? И стал я получать специальность электрика по силовым и осветительным сетям. До сих пор все, что связано с проводами и током вызывает у меня отвращение…
В стране тем временем полным ходом шла гонка на лафетах. Трухлявые партийные лидеры мерли один за другим. Народ, поднимая стаканы Андроповки, равнодушно ждал, чем все это кончиться.
Кончилось все весьма неожиданно – лысый разговорчивый живчик с пятном на лбу вдруг с разгону озаботился здоровьем нации. Нация от такой заботы встала на дыбы, но была осажена жестокой рукой и потихоньку стала искать другие пути служения своему настоящему хозяину.
Молодежь от народа не отставала. После училища мы с моим другом тех времен – Володей Матушевичем – собирали все, что у кого звенело по карманам, и шли в обход магазинов. Купить бутылку портвейна – это было высшим шиком. Затарившись, мы оседали либо в подъезде, либо у Володи дома, если его мать, грузная стареющая еврейка, была на работе.
Служение Хозяину тех лет можно охарактеризовать тремя словами – нажрался – проблевался – отключился.
Но портвейн удавалось достать не всегда – и тогда на помощь молодым придуркам приходили пивнушки.
Училище располагалось в самом сердце Москвы, в месте, где до сих пор сохранились нетронутыми старорусские одноэтажные особнячки семнадцатого – восемнадцатого века, и две пивнушки мирно существовали прямо возле метро Новокузнецкая.
Это были так называемые «автодоилки» – ставишь кружку, кидаешь двадцать копеек и ударяет желтая струя, и пена бежит через край…
Красиво звучит? Но тогда пивнушки считались именно тем, чем они и были на самом деле – последним прибежищем опустившихся людей. Конечно, там встречались и крепкие работяги, и инженеры, заливавшие пивной горечью проблемы на работе, но в основном – бывшие уголовники и самый прожженный люмпен.
