Не-сра-зу-всё-ус-тро-и-лось-мос-ква-не-сра-зу-стро-и-лась…
Дура ты, Анька, ты посмотри на своих девочек, куда они поступают… а мы на скрипочке играем…
Насмешливо-змеиный голосок матери, оттуда, из прошлого, из скандалов, упрёков, хлопанья дверей, я вас ненавижу-ненавижу-ненавижу, я от вас навсегда ухожу…
Вот и ушла… на свою голову…
Сама не помнила, как заснула, очнулась только где-то около полудня, Надька ещё спит, чего это она, ей же в универ…
– Надь…
Тишина.
– Надь…
Трогаю за плечо, отскакиваю как ошпаренная…
– У неё же порок сердца был, у Надюхи… вот и загнала себя… – бормочет вахтёрша – отец-мать ещё не знают, мы им только сегодня весточку послали… в Иркутск…
Боюсь я их…
Вот теперь действительно – боюсь. Когда неделю провалялась не то с гриппом, не то с непонятно чем в непривычно опустевшей общажной комнатёнке…
– Ань, к тебе тут гости…
Голос вахтёрши. Хочу сказать, не хочу никаких гостей, не успеваю. В комнату заходят они. На этот раз их трое. В чёрных кожанках. В чёрных очках. Под которыми кажется, что нет глаз…
Ёкает сердце, чувствую себя, как зверь, в берлогу которого забрались охотники. Ладно, бывает и хуже…
Ставят на стол какую-то снедь. Один из них, с длинными волосами, зачёсанными в хвост, вкладывает мне в руки скрипку. Играй.
Вот, блин…
С перепугу начинаю наигрывать мелодию, которую пиликал Шерлок Холмс в фильме про себя, любимого. Сидят. Слушают… И надо бы предложить чаю, и много ещё чего, хоть здрассте сказать, и не могу…
Боюсь я их…
Боюсь я их…
Кого… да всех… убираю скрипку в футляр, оглядываю мрачное подземелье. Хочется, как в детстве, убежать, кинуться к маме, да тут уже не кинешься, начнётся тут: у меня больше нет дочери, иди отсюда, девочка, я тебя не знаю…
Во, блин… Проторчала до темноты, опять впотьмах домой переться… броненосец в потёмках…
Иду к ступенькам…
– Эй, барынька!
Серые тени, пропахшие перегаром, отделяются от стены. Холодеет спина. Делаю вид, что не услышала…
– Барынька, ты глухая, что ли, или как?
Рука ложится на плечо, вырываюсь, сжимают сильнее.
– Барынька, а платить кто будет?
– Ком-му платить?
– Ка-ак кому? А за место? Тебе тут что, за бесплатно всё, что ли?
– Да пошёл ты…
– Не, пацаны, видали, она не врубилась, похоже!
Вырываюсь. Бегу. Кто-то хватает скрипку, кто-то грохает её об стену, уже не до скрипки, ни до кого, ни до чего, кто-то швыряет на ступеньки, ч-ч-ёрррт…
– Эй, ты чего, а?
Что-то происходит там. Надо мной. Серые громилы кричат – жалобно, отчаянно, так может кричать человек, который увидел что-то… нет, не страшное, страшное не то слово. Тут другое…
