Уже 15 октября Ежов, видимо, по результатам вышеупомянутой проверки, перевел его заведовать строительством шоссейных дорог на Украину, поставив на его место Жуковского (узнав о своем переводе в НКВД, тот прозорливо сказал жене: «Это мой конец» [218] ). В соответствии с законами сталинской империи, у Островского немедленно была отобрана и передана Жуковскому «великолепная двухэтажная дача, зимняя, со всеми удобствами, инкрустированной мебелью, хрустальной посудой, бильярдной, теннисным кортом, гаражом» [219] .
В тот же день Ежов назначил начальником отдела кадров НКВД своего давнего приятеля и собутыльника Михаила Литвина (перед этим – 2-го секретаря Харьковского обкома партии), а на следующий день добился введения в наркомате должности 3-го заместителя наркома, сразу продвинув на нее еще одного своего друга (они дружили семьями) [220] – начальника погранвойск НКВД М.П. Фриновского. Этот высокий, богатырского телосложения человек, с его широкой улыбкой и хлебосольным гостеприимством, на многих производил впечатление простака. «Я все время считал его «рубахой-парнем», – откровенничал Ежов, – …и в глаза называл дураком» [221] . Дураком Фриновский не был, а был он очень хитрым и увертливым лицедеем, более талантливым, чем Агранов, потому что тот любил представать интеллектуалом, а Фриновский – простой душою. Незадолго до снятия Ягоды с должности, во время встречи по случаю новоселья одного из руководящих работников НКВД Р. Люстенгурта, Фриновский сказал заместителю начальника УНКВД Московской области А. Радзивиловскому: «Вот вы меня мало знаете, а я ведь не такой, как все начальники отделов центра. Я человек прямой и принципиальный. Все эти Мироновы, Молчановы, Гаи, Паукеры лебезят перед Ягодой, разыгрывают из себя преданных ему людей, а по существу по отношению к нему они – б… Я их вижу насквозь. Они в глаза Ягоде говорят одно, а за спиной готовы его продать. Терпеть не могу это. Я люблю Ягоду, и он это знает… Именно за прямоту Ягода меня ценит, доверяет мне и знает, что я его не подведу. Я же его так люблю, что, если потребуется, готов отдать за него свою душу» [222] . Видимо, нечто подобное он говорил и Ежову, который часто выпивал вместе с ним и поручил ему взять под контроль следствие по важнейшим делам. Что касается Молчанова, то ему Ежов, Агранов и Фриновский давали отныне только мелкие поручения, которые «передавали через помощников, а не напрямую» [223] .
