— Что ты, там, высматриваешь? Сообщников? А? Куда смотришь? — угрожающе спросил он у Павла.
— Не куда. Просто на дом… — хмыкнул Павел.
— На дом говоришь? Знаю, на какой дом! Может у тебя там сообщники? А? А ну говори? — Старлей схватил Павла за шиворот и начал его трясти.
— А ну отпусти меня! — Павел выронил из рук сверток и оттолкнул плечом старлея. Тот, словно ожидая такого поворота событий — ударил наотмашь Павла по уху.
Второй удар сапогом пришелся по почкам. Третий сбил Павла с ног. Клюфт, закрывал голову, руками, как мог. Но, мешали наручники. На тело обрушился град ударов. Пинал и старлей, и его помощник. Они били равномерно, со знанием, дела. Четкие удары — словно марш по плацу. Раз-два. Раз-два! Бац! Бац! Из уст конвоиров неслась брань. Но, она, была не громкой. Нквдэшники, боялись шуметь. Не разбудить жителей! Не разбудить зевак! Лишние свидетели не нужны! Павел лишь слышал, как их тяжелое дыхание перемешивалось с шипеньем:
— Шшш…сука… шшш… сука… мразь…
— Шшш… Я тебе покажу, как родину не любить… сука… шшш… пион…
— Шшш… Сука… троциксткая… шшш…
Павел потерял сознание. Очнулся лишь в автомобиле. Он сидел на заднем сиденье. На коленях лежал сверток. Клюфт попытался поднять руки, что бы стереть с губ кровь. Но не смог пошевелится. Рядом сидел лейтенант. Он, посмотрел на Павла, и зло сказал старлею — который, ехал на переднем сиденье.
— Он пришел в себя. Очухался.
— Это хорошо. Уже к тюрьме подъезжаем. Не нести же его до камеры на руках.
Пусть сам топает. И осторожно там, не запачкайся. Кровь потом не отстираешь. А я с тобой чумазым ездить не буду.
— Да не запачкаюсь, вот только сапоги придется чистить. Я об его рожу весь крем стер! В разговор вмешался водитель:
— Ага! Сапоги, вон, запачкали! А сиденья? А? Обшивку? Вы же, мне, весь салон завозили! Я, на вас, вон, рапорт напишу! Всю машину загадили! Не могли его в тюрьме отдубасить? Нет, надо было по земле валять!
— Да, замолчи ты, Савченко! Не можем мы в тюрьме бить! Не можем! А тут, вот, пожалуйста! Да и кто докажет, что это мы его били? А? А сиденья свои — вымоешь!
— Ага, вымоешь! — не унимался водитель. — А завтра мне товарища Самойлова везти утром? Что он скажет? А?
— Ага! Самойлов! Так пусть нам отдельную машину выделяют! Пусть! Как мы можем вот так работать? Днем она возит Самойлова, а ночью, вот, по арестам пускают! Пусть выберут уж! Мы-то, причем? Да и следователи жалуются, если мы не подготовленных к допросам привозим! Говорят — возится, долго приходится! А нас премии лишат! Так, что и скажи, вот так, Самойлову!
