— А вы, я вижу, Вера Сергеевна-библию то почитываете! Раз так точно нашли эту цитату! Нашли и обрадовались. Нет бы, сказать главному редактору — как корректор, что это печатать нельзя, а вы промолчали! И сейчас вот — издеваетесь надо мной! Над товарищем Смирновым. Над всем коллективом! Научили, этого недотепу, — Клюфт указал рукой на Митрофанова. — Говорить, что выгодно вам и радуетесь. Даже на собрание меня сюда заманили — ничего не пояснив!
— Что? Замолчите! Замолчите Клюфт! — визжала Вера Сергеевна.
Пончикова, с пеной на губах, выскочила, из-за стола и подбежав к Павлу, встала рядом — упершись руками в бока. Она смотрела в зал и кричала:
— Не слушайте его! Он пытается очернить все! Он пытается уйти от ответственности, не желая признать свои ошибки!
Коллеги испуганно молчали. Они, изумленно наблюдали за этой «странной пьесой», трагедией-фарсом, разыгравшейся в актовом зале. И тут, инициативу, вновь проявил майор. Нквдэшник хрипловатым голосом сказал:
— Ну, Вера Сергеевна! Вешать эпитеты раньше времени, конечно не надо. Товарищ Клюфт ошибся. Товарищ Клюфт признает свои ошибки. Ну, выскочила эта цитата! Ну и что? Разве там написано — что это цитата из библии? Нет! Вот и будем считать, что товарищ Клюфт со всей пролетарской ответственностью написал это о врагах, о вредителях. И, по моему мнению — эти слова подходят. И тут нет ничего страшного!
Пончикова тяжело дышала и смотрела на Клюфта. Павел выдержал ее тяжелый взгляд:
— Я никаких ошибок признавать не собираюсь! Потому как я их не совершал! Статью я писал от чистого сердца и никаких, скрытых намеков, не делал! И все обвинения в мой адрес считаю ложью! Ложью и провокацией! А сейчас я прошу разрешить мне покинуть это собрание! Потому как я, не являюсь руководителем отдела и вообще, никаким бы то ни было, руководителем! Зал безмолвствовал. Все ждали — что скажет нквдэшник. Майор вздохнул. Криво улыбнулся и развел руками:
— Ну, что ж. Если, вот так, комсомолец Клюфт выражает свою позицию — никто не может его насильственно заставить говорить слова, которые он в принципе должен был сказать. Это дело его совести! Так говорит и товарищ Сталин. Это дело совести каждого советского человека! И это мудрые слова! Я думаю, товарищи, нужно отпустить товарища Клюфта. А комсоргу газеты товарищу Пончиковой рекомендовать рассмотреть его дело на очередном собрании. Никто не возражает? — майор окинул взглядом помещение. Присутствующие испуганно притаились. Каждый старался отвести взгляд. Павел искал хоть одну пару глаз, в которой бы мелькнул огонек солидарности. Но тщетно.
