– манеры, правда, лицо и фигура – ничего. Красилась под блондинку, а корни волос вечно черные. А уж одета была. С тех пор ее карьера круто пошла вверх. Как вы понимаете, она трудилась много и охотно не только в офисе и в рабочее время, но и, так сказать, сверхурочно. За эти труды она и получила должность, зарплату, тряпки, украшения, заграничные вояжи.
– «Веред сама должна была получить должность начальника отдела, – легко догадался Алекс. – Последний шанс в ее возрасте. Отсюда такие «теплые» чувства к убитой. Все ее откровения надо проверять, но, видимо, доля истины в них есть и немалая».
– Вот, например, я – продолжала ее бывшая подчиненная, – не могу себе позволить два раза в год мотаться в Европу, а она за последних полгода и в Альпах, и в Испании побывала. Всю ее работу на меня свалили, а зарплату ей прибавили. Вернулась – даже не сказала: спасибо.
– Она уже ничем не рисковала и с удовольствием выплескивала скопившуюся обиду, перемывая кости Дорит, вытаскивая на свет ее грязное белье. Алекс молча слушал – это была часть его работы, не самая приятная, но необходимая. Впрочем, в работе полицейского редко можно найти приятные моменты, а вот необходимых – сколько угодно.
– Выяснив все и добыв снимок владельца фирмы, Алекс отправился с докладом к шефу.
– Нет ничего нового под луной, – мрачно изрек Шапиро, выслушав сообщение помощника.
– По фотографии, – продолжал свой доклад инспектор, – Рами Полаг был опознан консьержкой и соседями Дорит как ее постоянный посетитель. Вероятно, это его отпечатки пальцев были повсюду в квартире убитой, и главное – на том злополучном пустом пузырьке, изъятом из аптечки.
– Они уже знали, из заключения эксперта, что в пузырьке сохранились остатки яда, от которого умерла молодая женщина, и что отпечатки пальцев на нем совпадают с отпечатками пальцев, во множестве найденных в квартире.
– Оставалось только проверить, действительно ли следы принадлежат Рами Полагу, и тогда можно будет предъявить ему обвинение в умышленном убийстве Дорит Шульман.
Человек, сидевший напротив инспектора, являл собой образец респектабельности. Среднего роста, дорого одетый, благоухающий отличным одеколоном – не из тех, что продаются в литровых флаконах со скидкой, – а настоящим, французским, с хорошо подстриженными волосами и ухоженными руками. Изо всех сил он старался держаться спокойно и с достоинством, но Шапиро видел и подрагивающие руки, и нервный тик, временами заставляющий подергиваться веко. Это был Рами Полаг, вызванный на первый допрос, уже, конечно, знавший о насильственной смерти своей любовницы и готовый к самому худшему. Напротив расположился его адвокат. Задав предварительные формальные вопросы, старший инспектор приступил к основной части допроса.
