Мансарда, кивнул он, разливая.
Комната была похожа то ли на клетушку старшеклассника, в которой тот рос под крышей, – обклеивая стены плакатами любимых групп, – и где родители оставляют все как есть, когда он перебирается в колледж, то ли на чердачок для пожилой родственницы. Крыша шла под скосом, мы сидели у окна, и потолок был над нами на расстоянии протянутой руки. Как ни странно, меня это успокоило.
Это консульство, если я не ошибаюсь, сказал я.
Совершенно верно, сказал он, и добавил.
А я консул, добавил он.
Я, откинувшись в кресле-качалке, откинулся, и, чувствуя себя в бане, приподнял стакан, стараясь смотреть ему в глаза. Так принято.
Если вам тяжело смотреть мне в глаза, не смотрите, сказал он.
Я не буду считать это невежливостью, у меня тяжелый взгляд, сказал он.
Да нет, все дело в том, что это у меня взгляд тяжелый, сказал я.
Вот как, сказал он.
Налил еще, поставил бутылку на стол, и посмотрел на меня внимательно. В этом не было ничего от игры в гляделки и тяжелого мужского соревнования, когда два существа с яйцами выясняют, у кого из них они больше весят. Он просто изучил мой взгляд. Кивнул.
У вас действительно тяжелый взгляд, сказал он.
Как удивительно, сказал он.
Первый раз такое встречаю, сказал он.
Потому он у меня и блуждает все время, а не из-за лживой душонки, сказал я.
Ха-ха, сказал я.
Он не рассмеялся этой оговорке, припасенной мной для отсутствующей жены. Молча пригубил. Я понял вдруг, что приберегаю для себя Алису даже на случай, когда ее нет рядом. Интересно, в какой комнате она сейчас, подумал я. В одном из криков, донесшихся до нас, мне почудился голос жены. А может быть, это ветер воет, подумал я, глядя в окно. Погода портилась. Но дом, – словно выхваченный сверху, – оставался в столпе света, хоть парк уже погрузился в сумрак начинающейся пыльной бури, предвестницы дождя.
Удивительно, да, сказал он.
Простите, сказал я.
Только на таких вечерах люди разговаривают друг с другом, вкладывая в слова прямой их смысл, сказал он.
Никаких намеков, двойного дна, сказал он.
Совсем как в детстве, сказал он.
Большой дом, переполненный детьми, сказал я.
Именно, сказал он.
Только дети выросли, сказал он.
Я выпил, потому что мне нечего было сказать. Но молчать было бы невежливо. Так что я сказал:
Та девушка, что встречала нас, сказал я.
Я почему-то решил, что она ваша жена, сказал я и поймал его внимательный взгляд… будто я удивил его чем-то, но не бестактностью, а проницательностью. Наверняка он трахает свою горничную, подумал я.
